style="font-size:15px;"> – А вдруг кто-нибудь сюда забредет? – спросила Пенелопа.
– Здесь никого нет, кроме нас.
– Уверен?
– Сколько островов в Стокгольмских шхерах? Три тысячи? Наверняка больше.
Пенелопа сняла лифчик, сбросила кроссовки, стащила трусики вместе со штанами и вдруг оказалась в траве совершенно голой. Неловкость почти сразу сменилась ощущением чистой радости. Она подумала: как это возбуждает, когда кожу овевает морской ветер, а тело чувствует идущее от земли тепло.
Бьёрн пробормотал, что он не сексист, но ему хочется смотреть и смотреть на нее. Высокая женщина с мускулистыми, но гладкими руками, узкой талией и полными бедрами походила на любвеобильную античную богиню.
Трясущимися руками Бьёрн стащил футболку и купальные шорты в цветочек. Он был моложе Пенелопы – безволосое мальчишеское тело, загорелые плечи.
– А теперь я хочу посмотреть на тебя, – сказала Пенелопа.
Он покраснел и шагнул к ней, широко улыбаясь.
– Нельзя?
Бьёрн покачал головой, зарылся лицом в ее волосы.
Они начали целоваться – просто стояли, тесно прижавшись друг к другу, и целовались. Пенелопа ощутила его теплый язык у себя во рту, и внутри все задрожало от счастья. Она согнала с лица широкую улыбку, которая мешала целоваться. Оба задышали чаще. Пенелопа почувствовала, как напрягся Бьёрн, как гулко бьется его сердце. Они, нетерпеливые, упали в траву, нашли место между кочками. Бьёрн скользнул губами по ее груди, по коричневым соскам, поцеловал живот, раздвинул бедра…
Юноша подумал, что их тела словно бы светятся изнутри в лучах вечернего солнца. Все вдруг стало невероятно близким и хрупко-нежным. Влагалище Пенелопы уже увлажнилось и набухло, когда он начал лизать его, осторожно и медленно; вскоре ей пришлось оттолкнуть его голову. Пенелопа свела ноги вместе и улыбнулась; под глазами у нее легли красноватые тени. Она прошептала «Давай», прижала его к себе, руками направила пенис и позволила ему скользнуть в нее. Бьёрн тяжело задышал ей в ухо, и Пенелопа перевела взгляд на розовеющее небо.
Потом она постояла голая среди теплой травы, потянулась, сделала несколько шагов и пристально посмотрела на деревья.
– Что там? – низким голосом спросил Бьёрн. Он сидел на земле голый и улыбался Пенелопе.
– У тебя плечи обгорели.
– Они каждое лето обгорают.
Он осторожно провел рукой по красной коже у себя на лопатках.
– Возвращаемся, есть хочется, – сказала Пенелопа.
– Я только немножко поплаваю.
Она снова натянула трусы и штаны, надела кроссовки и помедлила с лифчиком в руке. Скользнула взглядом по безволосому торсу Бьёрна, по его мускулистым рукам, татуировке на плече – и улыбнулась этому взъерошенному, одновременно загорелому и белокожему, беззаботному парню:
– В следующий раз снизу будешь ты.
– В следующий раз! – с энтузиазмом повторил он. – Ага, подсела, так я и знал!
