ты человек. интересно знать, почему тебя барон с собой не взял?
– Потому что темный я, – говорил Блене, наливая полные стаканы коньяка. – Темный и не бритый, сальный. – чокнулись – Так что его баронскому отродью не хотелось больше иметь с таким дело, Камизаром вонючим.
– Ладно ты, прекрати свои бунтарские штучки. Объясни-ка поподробнее как ты все-таки слинял оттуда, под каким предлогом?
– Ну что, я сказал что мне появляться в тех местах опасно, когда этот Рено за кулисами начал по новой расспрашивать и снаряжать меня вместе со всеми.
– В общем ты собирал все что под руку попадется? И они поверили в эту чушь?
– Насилу отбрехался.
– А Аруэ?
– Аруэ сказал все как положено… что префект его не принял, и ни кто другой так же.
– Остается молить бога, чтобы его нервы не сдали раньше времени. А что это те на кабриолете куда поехали, ты слышал, ты знаешь?
– Все слышал, все знаю. Они в Орлеан, через Блуа.
– Ну конечно! Без баронессы?
– Она поплывет по Луаре, а на причале они ее должны встретить.
– Значит через Орлеан?
– Смотри-ка кто?
– Куда смотреть? – спросил Манден.
– Вон, стоит у балюстрады.
– Точно, Гийоме! Без зазрения совести, стоит, наблюдает. Экономит на застолье.
– Пойти позвать?
– Зачем он нужен! Пусть следит за ней как положено. А мне нужно заняться кабриолетом. Ты бы купил еще пару пузырей, отличный коньячок. Он нам очень понадобится.
– О чем разговор! Обязательно.
Глава VI. Кровавая развязка
Местность, где находился трактир «Пивная бутылка» недалеко от главной дороги, по проселочной; как ее и рекомендовали была действительно тихой, малолюдной и как следствие лесистой. Спасало хозяина трактира два источника доходов: местные крестьяне из сравнительно близлежащей деревушки и приезжие, заезжающие во многом благодаря фактору закрытых на ночь орлеанских ворот, и так же благодаря столбику у обочины дороги, указывающему стрелкой на отходящую дорожку. В обратной стороне от стрелки на столбике торчал щит с надписью для тех, кто едет в Орлеан: «Приглашаем на пиво, отдых и все, чем богаты», и ничего не значащей надписью для тех кто следовал в Париж, но никогда не заглядывали; на другой стороне щита: «Трактир Пивная бутылка».
В этом отношении один из июльских дней выдался на редкость примечательным: с самого утра в трактир ехали и ехали со стороны Орлеана. И хозяин трактира это сразу же заметил по тем неприметным для простого глаза приметам, которые отличают приезжего проехавшего длинный путь, от проезжего проехавшего по пыльным дорогам, что называется всего ничего.
К таким проезжим относился и седьмой приезжий за этот
