теснее прижаться к шипу.
– Прижимайся теснее, маленькая Зарянка, – кричал Куст, – или же настанет День, а роза не будет сотворена.
И Зарянка теснее прижалась к шипу, и коснулся шип сердца ее, и нестерпимая боль пронзила Зарянку. Жестока, ах, как жестока была боль, и ширилась, ширилась песня Зарянки, ибо пела она о Любви в совершенстве Смерти, о Любви, коя не умирает за гробом.
И заалела чудесная роза, точно роза рассветного неба. Алою стала кромка лепестков, а сердцевина алела рубином.
Но голос Зарянки слабел, забились крылышки, и пленкой затянуло глаза. Все слабее звенела песня ее, и что-то сдавливало горло.
Разразилась Зарянка последнею музыкой. Белая Луна услышала песню, позабыла про зарю и осталась в небе. Алая роза услышала песню и задрожала блаженно, и раскрыла лепестки свои утренней прохладе. Эхо отнесло песню в лиловые пещеры меж холмов и пробудило дремлющих пастухов ото сна. Поплыла песня меж осоки в реке, и отнесла осока весть песни сей к морю.
– Гляди, гляди! – вскричал Розовый Куст. – Роза сотворена! – Но Зарянка не отвечала, ибо лежала мертвая в высокой траве, и шип пронзал ей сердце.
В полдень Студент распахнул окно и выглянул наружу.
– О, какая невероятная удача! – закричал он. – Вот она, алая роза! В жизни не видал я роз, подобных этой. Как она прекрасна – у нее наверняка имеется длинное латинское название. – Он нагнулся и сорвал розу.
Потом он надел шляпу и с розой в руке помчался к дому Профессора.
Дочь Профессора сидела в дверях, мотая синий шелк, и у ног ее лежала собачка.
– Ты сказала, что станешь танцевать со мною, если я принесу тебе алую розу! – закричал Студент. – Вот роза, алее коей нет в целом свете. Сегодня ты приколешь ее у сердца, и когда мы станем танцевать, она поведает тебе, как сильно я тебя люблю.
Но девушка поморщилась.
– Боюсь, она не подойдет к моему платью, – отвечала она. – И кроме того, племянник Казначея прислал мне настоящих брильянтов, а всем известно, что брильянты гораздо дороже цветов.
– Клянусь честью, ты весьма неблагодарна, – разозлился Студент и бросил розу на мостовую.
Роза упала в канаву, и ее переехала телега.
– Неблагодарна! – молвила девушка. – Вот что я тебе скажу – ты ужасный грубиян. Да и вообще, кто ты такой? Всего-навсего студент. Наверняка у тебя нет даже серебряных пряжек на башмаках, какие носит Казначеев племянник. – С этими словами она встала и ушла в дом.
– Какая дурацкая это штука – Любовь! – сказал Студент, уходя прочь. – Пользы от Любви чуть, с Логикой Любовь не сравнится, ибо ничего не доказывает, вечно обещает то, чего не случится, и заставляет верить в небылицы. Вообще-то Любовь весьма непрактична, а поскольку в наше время практичность – главное, вернусь-ка я лучше к Философии и изучу Метафизику.
И он возвратился к себе в комнату, вытащил толстенную пыльную книгу и углубился в
