бриджи, желтый жилет и зауженный в талии сюртук из коричневого бархата с высоким воротником.
Подъехав к Россу, Фрэнсис осадил жеребца, и тот встал на дыбы.
– Тише, Руфус, спокойно! Тише, мальчик! – Фрэнсис спешился и радостно улыбнулся. – Ну, здравствуй, Росс. Что это за наряд? Ты никак на Грамблер нанялся?
– Нет, решил обследовать Грейс.
Фрэнсис удивленно поднял брови.
– Эту старую шлюху? Неужто надеешься снова ее запустить?
– И от шлюх бывает прок. Я обследую все, чем владею, а потом посмотрим, имеет это какую-то цену или нет.
Фрэнсис слегка покраснел.
– Что ж, вполне разумный подход. Может, отложишь на часок?
– Пойдем вместе, – предложил Росс. – Хотя тебя, наверное, больше не привлекают подобные приключения… Да к тому же ты в таком наряде.
Фрэнсис покраснел еще больше.
– Разумеется, я отправлюсь с тобой. Только дай мне какую-нибудь старую одежду.
– Не стоит. Отложу до другого раза.
Фрэнсис передал поводья своего коня Джуду, который как раз вернулся с поля.
– Нет уж, давай сходим сегодня, – сказал он Россу. – Мне действительно интересно. Заодно по пути и поговорим.
Они прошли в дом. Росс, порывшись в вещах отца, которые не успели продать Пэйнтеры, подобрал для Фрэнсиса подходящую одежду, и тот переоделся.
По пути на шахту Росс, чтобы снять напряжение, заставил себя рассказывать о своих приключениях в Америке, куда он попал совсем зеленым лейтенантом всего через месяц после того, как его зачислили в ирландский полк. Он вспоминал о первых трех горячих месяцах службы под командованием лорда Корнуоллиса, когда и произошли почти все сражения, в которых ему довелось принять участие. Он рассказывал о наступлении на Портсмут; о внезапном нападении французов, когда его часть переправлялась через реку Джеймс; о преследовании Лафайета; о застрявшей в лодыжке мушкетной пуле и последующем переводе в Нью-Йорк, благодаря чему ему удалось избежать осады Йорктауна; об ударе штыком в лицо во время небольшой стычки в самом конце войны, когда предварительное мирное соглашение уже было подписано.
Когда они добрались до подъемника, Росс некоторое время побродил в зарослях высокого дрока, а потом подошел к кузену, который заглядывал в шахту.
– Какая тут глубина? – спросил Фрэнсис.
– Думаю, саженей тридцать. И в основном все затоплено. Но я слышал, как отец говорил, что бо́льшая часть старого рудника Треворджи осушилась сама собой.
– На Грамблере мы начали разработку на глубине восьмидесяти саженей. Перспективы многообещающие. А когда в последний раз пользовались этой лестницей?
– Наверное, лет десять назад. Будь добр, прикрой меня.
Порывы ветра грозили задуть пеньковые свечи. Прикрывая их шляпами, молодые люди начали спускаться в шахту. Фрэнсис хотел пойти первым, но
