хотела бы дослушать вашу историю, – сказала она, допустив в голосе заискивающие нотки.
– В самом деле?
Слава был рад. Он заполучил слушательницу обратно. Приоткрыв пошире стеклянную дверь, он выкинул окурок – тот полетел на фоне темного неба оранжевой кометой.
– Впрочем, – сказал Слава, оборачиваясь к Лидочке и почесывая основание бородки, – дальнейшая история, как ни странно, куда менее романтична. В ней нет оркестра голосов, несчастной крошки и жестокой матери.
– А что же есть?
– Совпадение. Чистой воды совпадение, которое и служит орудием рока. Я по специальности ихтиолог. Специалист по болезням рыб. Когда-то я поступил в рыбный институт, потому что там не было конкурса для москвичей. А теперь это модная и полезная профессия из породы международных. У меня было больше друзей в разных странах мира, чем в Союзе. Так что нет ничего удивительного в том, что шесть лет назад Европейский конгресс ихтиологов собрался в Глазго. Глазго ничем не хуже других городов, а глубокой осенью гостиницы там пустуют.
– И вы, собираясь в Глазго, подумали, а не захватить ли мне письма?
– Но ведь любопытно! Вы на моем месте поступили бы так же.
– Без сомнения.
– Вот я и захватил документы. Языком я владею прилично, бабушка всегда заботилась об этом, даже на свою пенсию нанимала мне учителей. Я-то не знал почему. Кстати, никаких способностей к английскому у меня нет. А шотландцев я вообще очень плохо понимаю. Я рассказал о бабушке одному английскому коллеге, и он, как и бывает с горячими сердцем англичанами, загорелся моей историей. Больше того, получилось так, что мы отправились на Харви-стрит втроем – Дик Николсон потащил с собой школьного приятеля, корреспондента местной газеты. Перед походом мы посидели в пабе, как следует накачались, не безобразно, но душевно. И пошли. Улица оказалась бесцветная, старая, умеренно дряхлая. И дома на ней были небогатыми. Мы постучали в дом номер три, нам открыла молодая негритянка, которая жила там с мужем и детьми. Разумеется, она не имела представления о том, кто здесь жил раньше и когда уехал. Кофе поставить?
– Нет, спасибо.
Лидочка уже начала привыкать к неожиданным поворотам ума Славы и перестала пугаться внезапных вопросов.
– Тогда у журналиста возникла идея пойти в местную церковь. Там должны быть приходские книги. Кто когда родился, кто женился и так далее. Священника в тот день почему-то не было, в церковный архив мы не заглянули, но, честно говоря, я не очень скорбел. Уж слишком все это было от меня далеко. Понимаете?
– Понимаю, – кивнула Лидочка.
– За день до закрытия конгресса тот журналист подошел ко мне и сказал, что все-таки отыскал какие-то книги в мэрии и узнал, что семейство Кармайклов во главе с мистером Дунканом Кармайклом, которому и принадлежал дом номер три и который приходился Августу отцом, а мне – прапрадедушкой, покинул дом в 1909 году и адреса не оставил. Я поблагодарил журналиста и моего друга Дика, поклявшегося, что он дела не оставит. Он заберется в Лондоне в Дом св. Екатерины – это
