ужас той ночи? Ночь. Она упала внезапно и тянулась вечность. Рита слабо стонала. Кое-как установив около Риты палатку, Женька осторожно перетащила её туда. Расстегнув замки спальников, укутала со всех сторон, потом легла рядом, стараясь согреть, осторожно растирала ей руки. Время от времени она звала Риту, но та в сознание так и не пришла.
Больше всего Женька боялась встречи с Сережей. В ту ночь, не дождавшись их в «Горном», он сообщил о случившемся в спасательный отряд и сам вышел им навстречу.
«Как ты могла бросить её там одну? Без сознания? В этом лесу есть волки. Есть одичавшие собаки. Как ты могла уйти, зная, что самое большее, через день-два вас обязательно разыщут спасатели?» Как она могла? У Женьки на этот трудный вопрос есть лишь один ответ – там, в горах, ей казалось, что ещё был шанс спасти Риту. В горах думается и видится всё не так, как на равнинах. Тогда у неё в голове только одна мысль была – скорее, как можно скорее добраться до какого-нибудь населённого пункта, чтобы сообщить о происшедшем. Нужна была срочная помощь, и она не могла ждать, пока придут спасатели. Она не знала, что их уже вызвали. Она знала одно, если она поторопится, Риту спасут.
Только никому её объяснения не нужны. Серёжа не придет. И никто ни о чём её не спросит.
Праздники и подарки
Тоня приподняла голову с подушки и, чуть приоткрыв глаза, скользнула взглядом по залитой солнцем бревенчатой стене. Дома. Уезжала ли она вообще? Может, и не было ничего – ни чужого города, ни дома чужого, ни странной бесснежной зимы? Но нет, было всё это, было. Вон, у окна на стене приколото несколько открыток. Она сама слала их крёстной с юга.
Как рвалась она отсюда! Думала, уезжает навсегда. Думала, начинается другая, взрослая жизнь, непохожая на прежнюю – простую, незамысловатую. Она и началась – в начале полярного лета, и полярным же летом, ровно через год, закончилась. Год прошел, а будто вчера, поёживаясь от холодного ветра, стояла она июньским утром на пристани в ожидании почты.
В лодке, плывущей к берегу от бросившего якорь корабля, углядела среди своих незнакомца в не по-здешнему яркой куртке. «Гостя тебе привёз!», – крикнул председатель кооператива, выпрыгивая из лодки и подтягивая её к берегу. Ясное дело, шутил. Какое мог к ней иметь отношение этот парень с рюкзаком? По зеленоватой бледности лица ясно было, что не мореход. С виду крепкий, а едва стоял на ногах, укачало. И кольнула её неожиданная жалость – туго ему, видно, пришлось в такое волнение. Сама она морской болезни знать не знала. С детства в лодке. Помогала отцу на тоне. Да и потом, когда отца не стало, случалось, выходила в море порыбачить. Умела обращаться и с веслами, и с баркасом. И зимнюю рыбалку любила. Как станет лёд, ходили с Колькой за кумжей и щуками на озеро.
Но оказалось, что именно она, Тоня, и вправду была нужна незнакомцу. Он писал серию очерков о старинных селах и промыслах Беломорья и его интересовала библиотека, в которой она работала. Сохранились ли
