style="font-size:15px;"> – А вот и Амалия, – сказал он, и я увидела Амалию, вышедшую на аллею от дома дяди Тревора.
Амалию я могла бы узнать издалека. Она обладала гибкой фигурой танцовщицы, и я всегда завидовала тому, какой грацией исполнены ее движения. Даже одетая, как сейчас, в простецкие шорты и футболку, она, казалось, скорее плыла, чем шла. Поставив коляску на тормоз, я побежала навстречу ей по аллее. Она несла корзинку с чистящими средствами, но поставила ее на землю и раскрыла мне объятия. Ее длинные волнистые каштановые волосы мягко коснулись моих голых рук. Мне всегда казалось, что от ее волос исходил приятный аромат жимолости.
– Когда ты дашь мне следующий урок танцев? – спросила я, когда мы начали подниматься по аллее в сторону моего отца. Он с улыбкой смотрел на нас. Я знала, что ему нравится видеть нас вместе. Держа в одной руке корзинку, Амалия другой рукой мягко обняла мои плечи.
– Может, в среду? – предложила она.
– После полудня?
– Идеально, – ответила она.
Летом я могла чаще встречаться с Амалией, что составляло одну из ярких радостей летних каникул. С ней я чувствовала себя на редкость свободно. Никаких правил. Никаких нудных заданий. Она не настаивала даже на особых шагах, которые мне следовало разучивать на наших танцевальных занятиях. Амалия была воплощением творческой свободы.
– А где же Расселл? – спросила Амалия, когда мы подошли к моему отцу.
– Молли пожелала сама доставить меня домой, – ответил папа.
– Смотри, не потеряй его на провале, – предостерегла меня Амалия, но я поняла, что она пошутила. Беспокойной душой ее не назовешь. Во всяком случае, мне она никогда не показывала своего беспокойства. – Может, мне помочь вам спуститься с провала? – предложила она.
– Тогда тебе потом придется долго подниматься на вершину горы до дома, – покачав головой, сказал папа.
Амалия жила на бывшей невольничьей делянке рядом с домом моей бабушки у самой вершины хребта Моррисона. Невольничьи хижины расширили и осовременили, превратив две крошечные постройки в единое просторное жилище из дерева и стекла. Амалии удалось перестроить и превратить эти лачуги в довольно привлекательный дом, но некоторые из обитателей хребта Моррисона считали, что для ее стиля жизни как раз подходила невольничья хижина. Мой отец не принадлежал к их числу.
– Ладно, если вы уверены, что справитесь сами, – согласилась Амалия, хотя я не поняла, к кому из нас она обращается.
– У нас все будет в порядке, – успокоил ее папа. – Похоже, этим летом особую радость Молли доставляют танцевальные занятия.
– Она держится естественно. – Амалия коснулась моего плеча. – Сосредоточенно и бесстрашно.
Мне показалось, что она использовала для описания моего поведения в танцах очень странную характеристику: «бесстрашно». Но мне это слово понравилось.
