кланяющемуся свой зад с задранным хвостом…
Но невозмутимый иеромонах, осеняя себя крестом, не останавливал ни молитвы, ни поклонов: стоял, крепко уперевшись ногами, словно железная скала, – откуда только силы брались? Нагибаясь в земном поклоне, вытягивал руку и отшвыривал от себя настырного зверя; тот улетал с мявом, но тут же со злобным шипением кидался обратно…
Марк, завидя стойкость Иллариона, воспрял духом и тоже начал молиться, креститься и кланяться Богородице. Иосиф же только шептал молитву, не понимая слов. Перед рассветом тьма всего сильнее, и ему казалось, что эта тьма, сгустившись, лишает его разума.
Он не увидел, как первый солнечный луч озарил келью, – упал бездыханным, лишившись чувств.
– Чего ты боишься? – спросил Илларион.
– Тьмы боюсь, отче. Зла.
– Тьма есть отсутствие света, отрок. Зло есть отсутствие добра – пустота оно, понимаешь? Демон существо пустое, от слабостей наших питается. За счет наших грехов живет. Если же в твоей душе твердо добро поставлено – никакое зло ничего с тобой поделать не сможет. Пойми же: чего ты боишься? Добро поистине существует, а зла на свете вовсе нет, ежели есть добро и любовь! Прежде всего – в тебе самом.
Иосиф смотрел в светлое лицо своего наставника и согревался теплотою его взгляда. С Илларионом ему было не страшно – спокойно и даже весело. Но это ведь он, Илларион, такой.
«А я – что? – думал. – Я мелкая сошка. Так, плевок собачий…» В нем и не поместится никогда доброта, такая как у Иллариона – бескрайняя; мужество, такое как у Иллариона – стальное; знание, как у Иллариона… Куда ему, несчастному Рябику, до своего наставника? Его даже совсем мелкие сопливые пацаны за веснушки дразнят… Откуда бы в нем великому взяться? Нет. Вот пустоты много. Пустоты, тления, праха могильного, ужаса… Тьмы. Эх, проклятье! И что поделать ему с подлой трусливой натурой?!
– Если не справишься с собой – демон и нас с Марком погубит, – сказал Илларион. – Сегодня, думаю, все решится: или мы его победим, или он – нас.
На третью ночь заготовили Илларион с Марком все для обряда водосвятия. Монахи из храма святой воды нанесли побольше, чтоб хватило каждый кирпичик в богадельне окропить.
Труд предстоял немалый: обойти все коридорчики, кельи, келейки, кладовые, во все углы заглянуть, молитвы на порогах отчитать и каждую пядь в убогом доме свяченой водой сбрызнуть.
– Ну, иноки, сделаем так: на первом пороге вместе молитвы отчитаем, а там разойдемся каждый в свою сторону, но не дальше семи шагов, чтоб и слышать, и видеть друг друга. Дверей нигде не закрывайте, молитесь неустанно и вслух, и безмолвно, как в пустыни вас учили. Но главное: не бойтесь беса – от веры и бесстрашия он слабеет.
Так сказал Илларион и ободряюще улыбнулся инокам.
Встали они трое на пороге длинного и холодного сводчатого коридора, что начинался прямо от дверей богадельни, и отчитали защитные молитвы. Илларион начал обряд водосвятия, сунув кропило в ведерко и размашисто покрестив воздух перед собой:
