style="font-size:15px;"> – Несут, несут, – закричали они.
Когда икону вынесли на улицу, волна восхищения захлестнула тех, кто увидел ее:
– Да ведь она как живая!
– Точно, совсем как живая, словно дышит и улыбается!
– И ангелы тоже!
– Авве Мария… – женщины произносили слова молитвы и плакали от радости.
– Ай да Ченни, ай да Чимабуэ!
– Да хранит тебя Господь за твой великий талант и за великую радость, которую ты дал нам!
Ликующая толпа двинулась вослед иконе в церковь, по дороге к ней присоединялись все новые жители и даже музыканты.
Случилось так, что в этот день во Флоренции проездом оказался Неаполитанский король, а в свите его был художник Маргариттоне.
Услышав звуки труб, радостное ликование толпы, король спросил:
– Что это за праздник отмечают флорентинцы?
– Икону Чимабуэ переносят из мастерской в церковь, – ответил один из прохожих.
– Отчего же вы так веселитесь?
– Она такая красивая! Такая большая и дышит, истинный крест, дышит и улыбается!
– Любопытно, – произнес король и направился навстречу шествию. Увидев икону, он был поражен и, обратившись к своему спутнику, поинтересовался:
– Приходилось ли тебе, Маргаритоне, видеть нечто подобное? Ведь эти простолюдины правы: она, действительно, как живая!
– Ваше величество, – произнес Маргаритоне, – применимо ли к святым образам подобное сравнение? Ведь если так пойдет и дальше, люди вскоре перестанут верить в святость икон!
– Разве ты, Маргаритоне, совсем не видишь, как ликует народ, славя Богородицу? – удивился король. – Нет, мой друг, от такой иконы вера только укрепляется!
Маргаритоне не посмел спорить с королем, однако, убедившись, насколько новая манера лучше и затмевает его собственную, вскоре отказался от живописи и решил заняться скульптурой.
Слава Чимабуэ затмила славу Маргаритоне. И заказов у него теперь было великое множество: и не только во Флоренции и ее окрестностях, но и в Риме, в Ассизе и в других городах Италии. Теперь он уже мало заботился о манере письма и не стремился сделать ее более жизнеподобной, удобней и быстрее было писать по византийским образцам.
Но одна встреча напомнила Чимабуэ, о его давних мечтаниях.
Однажды, подъезжая к деревне Веспиньяно, что недалеко от Флоренции, обратил он внимание на мальчика – пастушка. Тот сидел на камне и что-то сосредоточенно чертил палкой на песке. Рассмотрев его рисунок, мастер был немало удивлен:
– Ты кто? – спросил он.
– Амброджотто – сын крестьянина Бондоне, – последовал ответ.
– Знавал я одного Бондоне. Ты из Веспиньяно?
– Верно, а вы кто, синьор?
– Живописец из Флоренции, можешь называть меня мессер Чимабуэ.
– Хорошо, мессер Чимабуэ.
– Я
