Потому что иногда придуманные воспоминания кажутся такими же настоящими, как настоящие, особенно когда нам хочется, чтобы они такими были. Например, кто-то желал бы быть царем или благородным господином до того, как пересек океан, и так сильно он этого хочет, что убеждает себя, будто он и впрямь был царем или господином. Однако такая память, скорее всего, ненастоящая. Почему? Потому что цари – штука довольно редкая. Лишь один человек на миллион становится царем. И потому, если кто-то помнит себя царем, это, скорее всего, выдумка, а сам человек забыл, что все придумал. То же и с другими воспоминаниями. И никак не проверить, настоящее у человека воспоминание или ложное.
– Но я разве родился у Инес из живота?
– Ты вынуждаешь меня повторяться. Я могу сказать либо «Да, ты родился у Инес из живота», либо «Нет, ты родился не у Инес из живота». Ни тот, ни другой ответ не приблизит нас к истине. Почему? Потому что, как и у всех, кто прибыл на корабле, ты не можешь этого вспомнить – и Инес не может. А раз не можешь вспомнить, значит, и ей, и тебе, и всем нам остается лишь придумывать истории. Например, я могу тебе сказать, что в свой последний день прежней жизни я стоял в огромной толпе, ждущей отправления, такой громадной, что пришлось вызвать по телефону капитанов и лоцманов в отставке, чтобы они прибыли в порт помогать. И в той толпе, мог бы я сказать, я увидел тебя и твою маму – собственными глазами. Твоя мать держала тебя за руку, у нее был встревоженный вид, она не понимала, куда податься. И тут, мог бы я сказать, я потерял вас обоих из виду, в толпе. Когда наконец пришла моя очередь взойти на борт, я увидел тебя – одного, ты цеплялся за леер и кричал: «Мама, мама, ты где?» Я подошел, взял тебя за руку и сказал: «Пойдем, дружочек, я тебе помогу найти маму». Вот так мы и познакомились… Вот такую историю я мог бы рассказать – как впервые увидел тебя и твою маму – как запомнил.
– Но это правда? Это настоящая история?
– Правда ли это? Не знаю. Такое чувство, что да. Чем больше я ее себе рассказываю, тем правдивее она кажется. Ты кажешься правдой – ты цепляешься за леер так крепко, что приходится отлеплять тебе пальцы; толпа в порту кажется правдой – сотни тысяч людей, все потеряны, как ты, как я, с пустыми руками и тревожными глазами. Автобус кажется правдой – автобус, который доставил старых капитанов и лоцманов в порт, на них были темно-синие мундиры, которые они вынули из сундуков у себя на чердаках, от них все еще пахло мазутом. Кажется правдой от начала и до конца. Но, быть может, все это кажется правдой, потому что я очень часто себе это повторял. У тебя есть чувство, что это правда? Ты помнишь, как тебя разлучили с мамой?
– Нет.
– Нет, конечно, не помнишь. Но ты не помнишь, потому что этого не случилось или потому что забыл? Мы никогда не узнаем наверняка. Так все устроено. С этим нам приходится жить.
– Думаю, я – huérfano.
– А я думаю, ты просто так говоришь, потому что это кажется романтичным – быть на белом свете одному, без родителей. Ну так позволь тебе сообщить, что Инес для тебя – лучшая мама на свете, а раз у тебя лучшая мама на свете, ты точно не huérfano.
– Если
