кроме той, о беге, ту он не дочитал. Харри бегал, потому что ему нравилось останавливаться. Ему нравились ощущения после бега. Ему могли бы понравиться силовые упражнения, более конкретная боль, ограниченная выносливостью мышц, а не желанием ощутить боль. Возможно, это говорило о слабости его характера, о склонности к побегу и к приему обезболивающих еще до наступления боли.
Тощая охотничья собака, каких содержали обеспеченные жители Хольменколлена, ходившие на охоту по выходным раз в два года, отскочила с тропинки. Ее владелец бежал в ста метрах позади нее. Последняя коллекция спортивной одежды «Under Armour». Харри успел рассмотреть технику его бега, когда они разминулись, как два поезда, идущие навстречу друг другу. Жаль, что они бегут не в одном направлении. Харри держался бы прямо за ним, дышал бы ему в затылок, сделал бы вид, что отстает, а потом обогнал бы на холмах у озера Триванн. Показал бы ему изношенные подметки своих кроссовок «адидас», купленных двадцать лет назад. Олег говорил, что во время бега Харри ведет себя совсем по-ребячески, и даже когда они договаривались спокойно бежать всю дорогу, кончалось все предложением Харри посоревноваться в покорении вершины последнего на дистанции холма. В защиту Харри необходимо сказать, что он находился в заведомо проигрышном положении, потому что Олег унаследовал от мамы несправедливо высокое усвоение кислорода.
Две женщины, страдающие ожирением, скорее шли, чем бежали, болтали и так тяжело дышали, что не услышали приближения Харри. Он свернул на узкую тропинку и внезапно оказался на незнакомой территории. Деревья здесь стояли плотнее, преграждая путь утреннему свету, и Харри успели охватить какие-то детские воспоминания, но потом он снова выбежал на открытую территорию. Ему был знаком страх заблудиться и никогда не найти дорогу домой. Но сейчас он твердо знал, куда ему надо, где его дом.
Некоторым людям нравился свежий воздух этого высоко расположенного района, мягкие, бегущие по пригоркам лесные тропинки, тишина и запах еловой хвои. Харри нравился вид, открывающийся на город, нравился его звук и его запах, ощущение, что к нему можно прикоснуться, нравилось знание, что в нем можно утонуть, погрузившись на самое его дно. Недавно Олег спросил, как бы Харри хотел умереть. Харри ответил, что хотел бы умереть во сне. Олег выбрал внезапную и относительно безболезненную смерть. Харри же соврал. Он бы хотел напиться до смерти в одном из баров города, раскинувшегося внизу. И он знал, что Олег тоже соврал, что он бы тоже выбрал свой бывший ад и рай и вколол бы себе смертельную дозу героина. Алкоголь и героин. Две любовницы, которых они могли оставить, но не могли забыть, сколько бы времени ни прошло.
Харри совершил последний рывок по подъездной дорожке, слушая, как гравий вылетает из-под кроссовок и падает на землю. За занавесками в окне соседнего дома он различил силуэт госпожи Сивертсен.
Харри принял душ. Ему нравилось мыться под душем. Кому-нибудь стоило написать книгу о том, что такое душ.
Вымывшись
