style="font-size:15px;"> – Вот что, дружище, – смущенно сказал пролетарий, – пойдем-ка со мной. Тут неподалеку есть кафе-мороженое. С детства в таких не бывал, а теперь вот захотелось. Угощаю всех.
Очередь встретила это предложение овациями.
– Почему бы и нет? Пойдемте! – воскликнул интеллигент. – Не вижу оснований отвергать приглашение такого прекрасного человека. Не пить же, действительно, вредное для здоровья пиво. То ли дело – пломбир со взбитыми сливками.
Взявшись за руки, они двинулись прочь, а за ними потянулись и остальные. Мы же со Стасом стояли совершенно убитые.
– Почему?! – наконец заорал Стас. – Что с ними случилось?!
– Я-то откуда знаю? – откликнулся я мрачно и сел на скамейку.
– Знаешь, что я думаю? – сказал Стас, садясь рядом. – Я думаю, у этой болезни длинный инкубационный период. Как у свинки, например. Может, мы с тобой уже тоже заразились, но подобреем позже.
– И что, у них у всех одновременно инкубационный период закончился?
– Да, ерунда какая-то получается, – согласился Стас. – Значит, все-таки что-то происходит именно в момент подобрения... Какое-то воздействие. Облучение, что ли...
– Если облучение, – сказал я, – то возникают два вопроса: что это за облучение и почему оно не берет нас.
– Облучение... Обучение... – повторял Стас, слегка покачиваясь. – Мобильник дает какое-то облучение, но если бы дело было в нем, все бы уже сто лет назад подобрели...
– Постой! – воскликнул я. – А ведь когда они подобрели, я как раз с мамой по телефону разговаривал!
– Что-то в этом есть... Что-то есть... – пробормотал Стас.
И вдруг меня осенило.
– Песенка! – заорал я и даже вскочил на ноги.
– Какая еще песенка? – снизу вверх уставился на меня Стас.
– Про «кис-кис»! Песенка Леокадии! Она же везде! Она и на английском есть! И в «Терминаторе» этом уродском на титрах как раз она шла, непонятно с какой стати!
– Точно, – прошептал Стас. – Точно. Костя, ты – гений.
Мы замолчали и двинулись в сторону дома. Не знаю уж, о чем думал Стас, а я думал о том, что моя догадка выглядит очень убедительно. Эта песенка уже несколько дней крутится по всем радиостанциям на двух языках, и клип – по всем каналам.
Я даже расстроился. Песни у Леокадии, конечно, тупые – самые что ни на есть попсовые, но голос приятный, и на мордочку она миленькая... На вид – лет шестнадцать, только это обман, конечно. Как-то мы со Стасом об этом разговорились, и я ему сказал:
– Стас, она – старуха, я тебе точно говорю! Это все вранье и спецэффекты.
– С чего ты взял? – насупился он. Ему-то она нравится еще больше.
– Да уж слишком профессионально танцует. Какая там Бритни Спирс, там Волочкова отдыхает. А что она на компьютере «подчищена», так этого никто даже не скрывает. Вспомни, как у нее цвет глаз все время меняется!
Но Стас мне в тот раз, по-моему, не поверил.
Мы вошли в наш двор и снова уселись на скамейку. Выходит,
