спросила. Шеф будет счастлив поговорить с вами и без всякого представления.
В трубке заиграла музычка.
– Эрнестова нет, – сказал я Стасу, прикрыв трубку, – есть какой-то Хемингуэев...
– Вот-вот, – закивал Стас, – вот с ним они по очереди и работали...
Музычка прервалась, и в трубке раздался хрипловатый мужской голос:
– Да-да?
– Здравствуйте, – сказал я, слегка смутившись и снова затыкая Стаса. – Простите, пожалуйста, я звоню издалека... Скажите, как мне найти певицу Леокадию?
– Леокадию... Леокадию... – повторил голос. И вдруг заговорил быстро и горячо: – Всякий бы хотел знать! Мы ее и сами мечтали к рукам прибрать! У нее ж популярность бешеная, Зефирова отдыхает! Рейтинг просто невыносимый. Золотая жила. Но никто не знает, где ее искать.
– Как же так? – удивился я. – Она же по всем каналам выступает!
– Так ведь не живьем! Это все клипы! Концертов она не дает, а ролики на все каналы приходят неизвестно откуда. И за непрерывную ротацию бабки перечисляются просто чумовые! Чумовые!!!
Стас прав, в подобрении есть и плюсы. Фиг бы он со мной так раньше откровенничал. Скорее всего вообще бы разговаривать не стал.
– А от кого они перечисляются? – поинтересовался я.
– В том-то и дело, что никто не знает от кого. Но по секрету вам скажу, всем известно, что ведет ее продюсер Перескоков.
– Дайте мне его телефон, – попросил я.
– Чей? – холодно отозвался Хемингуэев. Я почувствовал, что сделал что-то не так, но все равно пояснил:
– Продюсера Перескокова.
– Что-то мне не хочется, – с поразительной для добренького честностью признался телевизионщик. – У меня-то не получилось найти Леокадию, вдруг у вас получится...
– Я сказал, дайте телефон! – потребовал я более настойчиво. – Дайте!
– Не дам.
– Дайте, или я что-нибудь с собой сделаю!
– Ладно, ладно, пишите!
И он продиктовал.
По следующему номеру снова звонил Стас. Разговор с Перескоковым был подозрительно коротким. Стас что-то записал и отключился.
– Не человек, кремень, – сказал он. – Вот адрес. Разговаривать о Леокадии он будет только при личной встрече.
Еще десять минут сидения на телефоне помогли нам выяснить, что авиаперевозки ввиду их высокой рискованности отменены, но поезда пока еще ходят. И московский рейс отправлялся через пятьдесят минут. Если мы сядем на него, то в столице будем завтра утром.
– Надо ехать! – воскликнул Стас. – А то и поезда отменят!
Сборы заняли ровно три минуты. Маме мы позвонили уже по пути на вокзал. Наш отъезд ее, похоже, ничуть не удивил и не огорчил.
Времени на покупку билетов у нас не было, но в пустом вагоне никто нас о них и не спросил. До отправления было еще несколько минут, а наш вагон был первый от головы состава, и Стас заявил:
– Костя,
