Голова скрылась, и минуту спустя он опять стоял рядом: – А на поезд вам зачем?
Илья пихнул Пашу локтем в бок, но тот по-прежнему молчал. Он двинул еще раз, посильнее. Паша не понимал, зачем ему общаться с незнакомым человеком, да еще с таким, – ответил, только чтобы избежать очередного тычка:
– Мой папа пропал. Я знаю, где он. Примерно. Но не могу туда попасть.
Улыбка с лица Мансура исчезла:
– А ты его найти хочешь? – В его голосе Паше почудилось недоверие, и он вдруг разозлился:
– И найду. Вам какое дело? Есть не только поезда. Найду попутку, пешком пойду, если надо. Но я доберусь туда и найду его. Все, я пошел, – он закинул рюкзак на плечо, но не смог сделать и шагу: пятки Илья стояли у него на кроссовках, видимо для профилактики побега.
– А мама где? – спросил Мансур. Паша без выражения смотрел на него. – Умерла? Так и думал. У сирот глаза грустные. Да уж, плохо дело. А это кто?
– Я его лучший друг, – встрял Илья. – Без меня он далеко не уйдет, вы на него гляньте. Выглядит так, будто его из инкубатора вчера выпустили. Хотя на самом деле сегодня. Мне тоже очень нужен билет. Помочь можете? Поезд уже уходит.
Паша еле слышно фыркнул. Что за ерунда, какие взрослые будут помогать детям нарушать правила? Но Мансур пожевал губу и вдруг спросил:
– Обратно как поедете?
– Разберемся, – махнул рукой Илья.
– А деньги у вас не ворованные?
– Свои. Честное слово.
– Ну пошли за мной.
Он повел их через заднюю дверь в свой вагончик, где среди пара и дыма с трудом можно было различить три фигуры. Красивая смуглая женщина стояла у прилавка, мальчик лет двенадцати лепил беляши, а второй, поменьше, сидел в углу и помешивал ложкой тесто, одновременно ухитряясь играть с грязнущим пластиковым роботом.
– Помогают мне, пока в школе каникулы, – сказал Мансур. – Летом торговля хорошо идет. Рашид, Ахмет, у меня вопрос. Если б я вдруг домой уехал и там пропал, вы стали бы меня искать?
Паша подумал, что отец, который заставляет детей работать, когда на улице лето, не очень-то стоит того, чтобы его искали. Тут старший поднял глаза и вытер лоб – он был как раз из тех, кого Паша в школе презирал: обтрепанная одежда, говорит с акцентом.
– Пап, что ты глупости говоришь?
– Ну скажи, порадуй старика.
– Да я бы всю землю перевернул, – парень перевернул беляш и стукнул им о разделочную доску. – Если за родителей не постоишь, что ты за человек?
– И я, – встрял младший, ковыряя пальцем в носу. – Помогал бы. Переворачивать.
Улыбка Мансура стала шире.
– Алма, свидетельства мальчишек у нас где?
– В сумке, – сказала женщина, отсчитывая кому-то сдачу. Паша вытер шею. Как вообще можно работать в такой жаре целый день?
Мансур бережно достал из пластиковой папки два листа бумаги.
– Знаете, чем свидетельство от паспорта отличается? –
