style="font-size:15px;"> – Он останется, – повторила тетя Петуния, не глядя на Гарри. И снова встала.
– Он… но, Петуния…
– Что скажут соседи, если мы выбросим его на улицу? – Несмотря на чрезвычайную бледность, к тете Петунии быстро вернулся обычный решительный тон. – Начнут задавать вопросы, захотят знать, куда мы его отправили. Придется его оставить.
Дядя Вернон сдулся, как лопнувшая покрышка.
– Но, Петуния, дорогая…
Тетя Петуния не дослушала и повернулась к Гарри.
– Будешь сидеть в своей комнате, – велела она. – Из дома не выходить. А сейчас – спать.
Гарри не пошевелился.
– Кто прислал вопиллер?
– Не задавай дурацких вопросов, – отрезала тетя Петуния.
– Вы что, переписываетесь с колдунами?
– Я сказала, спать!
– Что это значит? Вспомни мое последнее – что?
– Немедленно спать!
– Откуда?..
– ТЫ СЛЫШАЛ, ЧТО СКАЗАЛА ТЕТЯ! НЕМЕДЛЕННО СПАТЬ!
Глава третья
Авангард
«На меня напали дементоры, и меня могут исключить из школы. Я хочу знать, что происходит и когда я отсюда выберусь».
Едва оказавшись у письменного стола в темной спальне, Гарри трижды написал эти слова на трех отдельных листах пергамента. Первое письмо он адресовал Сириусу, второе Рону, а третье Гермионе. Сова Гарри, Хедвига, улетела на охоту; ее пустая клетка стояла на столе. В ожидании ее возвращения Гарри мерил шагами комнату. Голова пульсировала от боли, и в ней теснилось столько мыслей, что заснуть вряд ли бы удалось, хотя от усталости болели и чесались глаза. Оттого, что ему пришлось тащить на себе Дудли, ужасно ныла спина и жутко саднили шишки на голове.
Охваченный злостью и досадой, Гарри шагал туда-сюда, сжимал зубы и кулаки и, проходя мимо окна, всякий раз сердито косился на усыпанное звездами небо. На него наслали дементоров, за ним тайно следили Мундугнус и миссис Фигг, его отстранили от занятий в «Хогварце», его ждет дисциплинарное слушание – а никто из друзей так и не потрудился объяснить, в чем дело.
И что, что сказал этот непонятный вопиллер? Чей голос таким грозным, таким страшным эхом разносился по кухне?
Почему Гарри должен сидеть здесь, как в клетке, не зная абсолютно ничего? Почему с ним обращаются как с непослушным младенцем? Ни в коем случае не колдуй, никуда не уходи из дома…
Гарри мимоходом пнул сундук со школьными вещами, но от злости не избавился, наоборот, стало еще хуже: к страданиям и без того измученного тела прибавилась острая боль в большом пальце.
И тут, как раз когда он доковылял до окна, с улицы, тихо шурша крыльями, влетела Хедвига, похожая на маленькое привидение.
– Наконец-то! – проворчал Гарри. – Можешь это положить, у меня для тебя работа.
Большие, круглые, янтарные глаза обиженно посмотрели на него поверх зажатой в клюве дохлой лягушки.
– На-ка, –
