«загорелые». Дядя Коля вообще уже запросто походил на «иностранца», в кепке, куртке на два размера больше, подпоясан цветным платком, с непременным треугольником платка на спине, и… строительным мастерком в руках, смотрелся классно. Строители его, к тому же, пылью загримировали. Даже с дядей Грише всё утрясли: он же с усами. Надели ему на лицо маску сварщика, такую же куртку, сунули в руки сварочный держак с электродом, – сверкай…
И всё это вовремя. Как раз. Только нас расставили по местам, мы принялись трудиться, на строительную площадку, фронтом вошли вооружённые милиционеры, за ними трое в штатском…
Марго у самодельной печки вместе с бабой-Ягой, я, корячась от тяжести, таскаю на спине кирпичи, по прогибающимся мосткам, дядя Коля – спиной к фронту, голым мастерком по кирпичной кладке царапает, сварщик приваривающийся электрод с трудом отрывает, а он вновь прикипает… Мы все в работе…
– Эй, вы, строители хреновы, шабаш! Хенде хох, вам сказали! Стой!
Cтроители послушно замерли в тех позах, в каких команда застала.
– Кто у вас начальник здесь, кто старший? – начальственно спросил крупный, потеющий милиционер, с автоматом наизготовку и в бронежилете. Они все были в бронниках, все с автоматами, и все потели. Жарко. Солнце.
Тот узбек, или кто он там, который нам помогал, гастарбайтер, ещё больше согнулся, совсем коверкая слова, ответил односложно и с трудом:
– Начальника нету… он городе его дом. Редко приезжай. А наша старшая уехал магазин за кирпич. Кирпич нету. Работа нету. Денег нету. Ничего нету.
– Понятно! Скажи-ка, чурка, посторонних у вас тут нету, не проходили?
– Пастаронний?! – Повторяя, «чурка» мягко пропел вопрос, пытаясь видимо понять смысл, нахмурил брови, потом обрадовано разулыбался, замахал в сторону кухни руками… Я понял, всё, сейчас сдаст, сдаст… Там Марго с ложкой застыла, и баба-Яга глазки в испуге спрятала… – Да-да-да, биль пастаронний. Вон он, сабак. Вчера пришёл, и не уходит. Галодний бил… Ми и сами галодний, но сабак накормиль. Ваш сабак?
Милиционеры проследили взглядом в указанном направлении, там действительно, свернувшись клубком, лежала замызганная, вся в репейнике, дворняжка, спала, она даже ухом «на гостей» не повела.
– Понятно, – вытирая шею платком, хмыкнул другой милиционер, в возрасте. – Оставьте её себе. Пригодится. На рагу как раз.
– Короче. Ты, чурек, отвечай, тебя спрашивают, – крупный милиционер повысил голос, – кто чужой здесь не проходил? Русские. Два мужика. Один старый и с усами, другой молодой, спортсмен, ну?
– А, рюсски мужик? Прахадиль, прахадиль. Вон туда пашёл, один старый-старый, совсем хромой, другой такой же, толко маладой-маладой совсем. С мешками, бутильки собираль. У нас нету. Только старий консервний банка. Я видель, начальник, да.
Поисковая группа оживилась, поправляя ремни автоматов, опасливо переглядываясь и вытягивая шеи в указанном направлении.
