захоти и думать о побеге.
Различье ж, знай, меж мной и Шуйским то,
Что правежом тебя стращает Шуйский,
А я тебе грожу такою казнью,
Какой бы не придумал и Малюта
Скуратов-Бельский, мой покойный тесть!
(Уходит.)
Битяговский остается в оцепенении.
Действие третье
Царица и мамка царевича Димитрия.
Царица.
Что ж, мамка? Уложила ты его?
Заснул ли он, голубчик мой, царевич?
Мамка.
Заснул, царица-матушка, заснул!
Уж любовалась, на него я глядя:
Лежит смирнехонько, закрымши глазки
И этак ручки сжамши в кулачки.
Вишь, бегая, мой светик уморился;
Такой живой! Не в старшего он братца,
Не в Федора Иваныча пойдет!
Тот тих и смирен, словно не царевич,
Не то что братец был Иван Иваныч!
Тот, Царствие Небесное ему,
На батюшку похож был. Ох-ох-ох!
Подумаешь, как кончился-то он!
Ах, грех какой! Не верится доселе!
Царица.
Не будем говорить про это, мамка.
Не присылал ли государь сказать,
Что он придет? Не присылал ли он
Кого спросить, здоров ли мой царевич?
Мамка.
Нет, матушка, не присылал.
Царица.
Бывало,
Он каждый день наведывался сам!
Мамка.
Нет, матушка, не присылал. А вот
Когда мы давеча гулять ходили,
К нам подходил боярин Годунов,
Брал на руки царевича, ласкал
И любовался им.
Царица.
И ты дала
Ему ласкать царевича? Никто
Его ласкать не должен. Слышишь, мамка?
Мамка.
Так, матушка. Боярин Годунов
Мне тоже говорил: смотри, мол, мамка,
Блюди царевича! Ты, говорит,
За каждый волосочек, мол, его
Пред Богом и землею отвечаешь!
Царица.
Послушай, мамка, этак не годится
Болтать со всяким. Никому вперед
Ты не давай с ребенком говорить!
Мамка.
Так как же, матушка? А вот Никита
Романович к нам подходил намедни —
И с этим, значит, говорить нельзя?
Царица.
Нет, с этим можно! Этому я верю,
Он все равно мне что родной отец!
Входит сенная девушка.
Девушка.
Царица! Может ли к тебе Никита
Романович взойти, Захарьин-Юрьев?
Царица.
