он расстроен, но именно сейчас, с вашим приездом и на этом празднике, он счастлив. Вы ему очень дороги.
Ее улыбка, взгляд и выражение лица дают мне понять, что она – хорошая девушка. Пытаясь связать нас чем-то общим, говорю:
– Знаешь, Эрик тоже был моим шефом и вел себя так, как, по твоим словам, ведет себя Декстер.
Пораженная услышанным, она внимает всем моим словам и спрашивает:
– Сеньор Циммерман был твоим шефом?
– Да, только я работала у него в офисе, а не дома.
Она меняется в лице. Вдруг смотрит на меня как на равную.
– Значит, я вдвойне рада, что ваша любовь смогла стать реальностью. Это прекрасно!
– Спасибо, Грациэла.
Эрик с Декстером поглядывают на нас, общаясь с небольшой группой друзей. Я знаю, что они перешептываются, и улыбаюсь им, а Грациэла краснеет. Мне так хочется расспросить девушку о многих вещах, но я сдерживаюсь. Не хочу быть сплетницей, как моя сестра, иначе не прощу себе этого. Дабы не выдавать свою детективную жилку, говорю с намерением удалиться:
– Мне нужно в дамскую комнату. Подскажешь, где это?
Грациэла кивает:
– Я тебя проведу.
Мы идем по очень широкому коридору. Вдруг она останавливается, открывает дверь и говорит:
– Я подожду тебя здесь, чтобы вместе вернуться, ты не против?
Киваю и вхожу в туалет.
Матерь Божья, у меня началась менструация!
Понимая, что это происходит как всегда некстати, открываю дверь и говорю:
– Грациэла, ты могла бы мне найти тампоны?
– Сейчас. Принесу через минутку.
Девушка исчезает. Я остаюсь в туалете и ругаюсь всеми известными мне ругательствами, а когда Грациэла возвращается, с улыбкой принимаю то, что попросила. Пока ничего не болит, но я знаю, что через пару часов буду корчиться от боли.
Завершив туалет, открываю дверь и выхожу. Девушка смотрит мне в глаза. О, я знаю этот взгляд. Понимаю, что она чего-то хочет, и спрашиваю прямо:
– Ты хочешь о чем-то спросить, не так ли?
Она кивает, а я, желая развеять ее сомнения, подбадриваю:
– Давай… спрашивай.
Поглядывая по сторонам, Грациэла понижает голос, краснеет и задает вопрос:
– Декстер часто ездит в Германию. У него там есть кто-то особенный?
Ах, бедняжка. Теперь я еще больше понимаю ее печаль. Хочется ее обнять, и я отвечаю:
– Если ты имеешь в виду женщину, то нет. Нет никакой особенной женщины.
Ее лицо расслабляется. После моего ответа она улыбается, и тогда я беру ее за руку и решаю отставить недоговоренности; завожу ее в туалет и, закрыв двери, говорю ей:
– Мне понадобилась всего пара часов, чтобы понять, как сильно тебе нравится Декстер.
– Это так видно?
– Грациэла, это женская интуиция. Она редко ошибается. Ты же знаешь, что в каждой женщине есть что-то от ведьмы.
