на лице.
Единственной данью традиции в этот чудесный день у Беатрис Куин казался старомодный и довольно потертый медицинский чемоданчик. Самая заурядная, обыденная, вполне нормальная вещь в отличие от ее владелицы. Экстравагантность доктора Куин буквально бросалась в глаза; Клодия немного даже испугалась, но в то же время почувствовала приятное волнение.
Красота Беатрис тоже была необычной. Примерно возраста Клодии, возможно, чуть старше, доктор решила пренебречь строгим деловым стилем и облачилась в тонкую белую блузку и облегающие брюки из сиреневой замши. На ногах экзотические босоножки, на руке, выше локтя, тяжелый, так называемый невольничий серебряный браслет, на запястье другой – массивные, определенно мужские, часы. Зеленые глаза; роскошные длинные огненно-рыжие волосы заплетены в простую косу; в общем, сказать, что Беатрис Куин производила впечатление, значит ничего не сказать.
– Пожалуйста… прошу вас, проходите, доктор Куин, – промямлила Клодия, чувствуя себя глупо из-за своего явного смущения и восхищения. В конце концов, Беатрис Куин – такая же женщина не первой молодости, как и она, с такой же «экипировкой» и теми же «пунктиками». Так откуда же тогда это приятное покалывание?
– Ради бога, называй меня Беатрис и на «ты», – весело запротестовала доктор, когда Клодия привела ее в гостиную, все еще под впечатлением своей реакции на гостью.
«Как странно, – подумала хозяйка дома. – Невероятно. Я реагирую на нее точно так же, как на Пола, когда впервые его увидела. Что со мной происходит? Это полнейшее безумие!»
– Какая чудесная комната! – воскликнула Беатрис и, пройдя на середину гостиной, повернулась так резко, что длинная коса взметнулась в воздух. – У тебя так много красивых вещиц, – продолжала гостья, без приглашения усевшись на диван.
Добрая докторша, ясное дело, привыкла, что, куда бы она ни пришла, ее всюду принимают с распростертыми объятиями и интимной фамильярностью.
– Мне они нравятся, – неуверенно отозвалась Клодия, не зная, то ли сесть рядом с раскованной гостьей на диван, то ли в кресло напротив.
Беатрис вела себя вполне непринужденно; отставила чемоданчик, закинула одну затянутую в замшу ногу на другую и положила руки на спинку дивана, очевидно ожидая, что Клодия сядет рядом.
– Итак, наш пациент… – напомнила Беатрис, когда Клодия неуверенно присела. – Где он, кстати? В постели?
– Э… нет, – пробормотала Клодия, еще больше смущенная непрофессиональной интонацией доктора, сделавшей особое ударение на последнем слове.
Ясные глаза Беатрис многозначительно поблескивали. Она как будто уже знала обо всем, что произошло здесь с момента появления Пола, включая любовные схватки в спальне и на кухне. Однако Клодия была совершенно уверена, что ни единым намеком себя не выдала.
– Нет, он дремлет на тахте в оранжерее, – продолжала она, не в силах встретиться с пронзительным взглядом собеседницы. – Ему требуется отдых
