очень странная история. Зверю и птице не о чем говорить, они совсем разные. Но волк каждое утро прибегал к озеру, а лебедь подплывала к берегу.
Любопытные сороки, конечно же, подслушали и растрепали по всему лесу. Волк все больше молчал, говорила лебедь. Она рассказывала о жарких странах, куда улетает на зиму. О просторе неба, о белых пушистых облаках, о том, как удивительно смотреть на землю сверху. Наверное, это и вправду неплохо, сразу увидеть весь наш лес… Лебедь говорила о ветре, который там, в вышине, не бьет и треплет, а поддерживает, стоит только угадать его мысли. Они расправляла свои большие белые крылья, поднималась ввысь и кружила над озером. Летать – это просто, говорила она.
Лес не знает минут и часов, и даже дней. Он живет временами года, да. Весна, лето, осень – они проходят быстро. Подступала зима. В небе появился первый птичий клин, летящий на юг. За ним еще и еще. Один из них позвал за собой лебедь.
В тот день волк опоздал. Он выбежал на обрыв над рекой, впадающей в озеро, и увидел улетающую лебедь. Может быть, он узнал ее в клине, хотя если смотришь с земли, все птицы одинаковы. Скорее, волк просто увидел, что на озере больше никого нет…
Леший помолчал, задумчиво скребя зеленую бороду.
– Я не могу понять, зачем он сделал это. Никто в лесу не может понять. Волк разбежался и прыгнул с обрыва. Вслед улетающему клину. Больше его никто не видел. Там, прямо под обрывом, глубокий омут. А мы не дружим с речным народом, да. Никогда с ними не разговариваем, не о чем.
Такое вот странное дело случилось в нашем лесу. Кое-кто, у кого длинный язык и маленький ум, болтал, будто волк так любил лебедь, что не захотел жить без нее. Чушь! Зверь и птица слишком разные, чтобы любить друг друга. Кто-то, кому надо вечно суетиться и тормошить других, говорил, что после рассказов лебеди о далеких странах волку стало слишком тесно в лесу. Но здесь никто никого не держит, иди куда хочешь… Самые рассудительные посчитали, что волк просто взбесился.
Мы не знаем правды и вряд ли будем знать. Ведь лебедь тоже больше не вернулась на наше озеро. О ней и волке уже не говорят. Но осенью, когда я смотрю на стремящихся на юг птиц, я почему-то всегда вспоминаю эту историю. И тогда я думаю: что, если волк поверил, будто летать – это просто? Что, если это действительно так?
Холодный ветер
– А правда, что волкодлаки, когда умирают, холодным ветром становятся?
Устинья смотрит любопытно и чуть испуганно. Глазищи – синь небесная – на пол-лица. Век бы глядел, не отрываясь, но Устинья нетерпеливо за рукав полушубка теребит.
– Да откуда ж мне знать-то, милая? И тебе что за дело до волкодлаков?
Небесные очи тревога туманит.
– Не ходил бы ты в лес, Ждан. Завтра ветер с полуночи подует. Злое время. Люди говорят, в округе оборотень завелся. Что тебе одному в чаще сидеть? Приходи в деревню жить!
– Подумаю…
