style="font-size:15px;"> Засмеялся, словно ворон закаркал.
А с поминанием матушкиным всё ж расстаться пришлось. Цену за стрелы и совет клятый чернокнижник заломил несусветную. Да не в плате дело, матушка-то, когда помирала, наказывала, чтоб Игнат, когда жениться надумает, подвески суженной своей отдал. Эх…
Чу! Снег под шагами скрипит. Ход частый, звериный. Игнат спиной к старой сосне прижался. Вдруг учует нежить, раньше выстрела кинется? Нет, мимо прошел. Вот он. Здоровый волчара, светлой масти, спина темная. Остановился, встряхнулся. Господи, помилуй! Хоть и знал Игнат, против кого идет, а всё ж захотелось глаза руками протереть – вместо зверя со снега человек поднимается. Ждан, его полушубок черный!
Не подвел срезень. В спину оборотня ударил, из груди вышел, по пути сердце разорвал. Как стоял Ждан, так и упал лицом вперед.
Поднял Игнат убитого. Тяжелый, всё равно, что куль с мукой на мельнице.
– Ты уж не серчай. Душа твоя, если была, ушла сама знает куда. А телу всё равно где лежать. Искать тебя будут, а мне здесь жить.
Дождалась топкая болотная елань своей жертвы.
Три дня прождала Устинья Ждана. На четвертый подняла крик, всполошила соседей, погнала их в лес. Но парня так и не нашли. Может, потому, что в лес глубоко заходить боялись, может, потому что найти не особо хотели. Один Игнат всё рыскал, угомониться не мог.
Пополз по деревне слушок: Ждана-де оборотень сожрал. Как оно бывает, никто вроде вслух не говорил, а все знают. Видели в лесу, неподалеку от избушки Ждана, следы волчьи и человеческие, кровь на снегу.
Всю зиму Устинья убивалась по погибшему суженому, а весной приняла сватов, присланных Игнатом.
***
Утро выдалось солнечным и тихим. День был ему под стать. А вечером, когда круглая белая луна начала карабкаться вверх по небесной лестнице, на деревню напал ветер с полуночи. Да какой злой! Хлестал по лицу осмелившихся выйти из дому, норовил с ног сбить. Кой-кому вообще дверь наружу открыть не дозволил. Будто хотел, чтобы люди, по избам затворившись, тихо сидели. Да те и сами не спешили выходить из домов, будто боялись очутиться на пути того, кто летел, несся, бежал нынче через деревню.
Устинья с утра ушла на другой конец деревни навестить родителей да, как на грех, задержалась. Как теперь вернется? И не встретить ее… Ну да бог жену Игната и своим умом не обидел, догадается ненастье у родителей переждать.
Померещилось или кто-то на крыльцо взошел, в дверь стучится? Неужто всё же перебежать решилась? А прежде вроде как кто-то к окошку подходил. Не различить за воем ветра, что там.
Порыв ледяного полуночника настежь распахнул дверь. Игнату на миг показалось, что на пороге стоит волк, светлый с темной спиной. Дальше увидеть ничего не успел, погасла сброшенная со стола свеча.
Сильный удар в грудь опрокинул Игната. Пыхнуло в лицо дыханием зверя, но не жарким, а студеным. Навалился, прижал. Пробовал Игнат схватить волка, оттолкнуть от себя, но руки только холодный воздух гребли.
Ледяные клыки
