дядя Эйнар, а за ним и другие родственники. И Вивиан тоже. И Лео, такой высоченный, с мрачным видом стоящий неподалеку.
У Криса текли слезы; все смотрели на него.
Но одна лишь Вивиан знала, что это слезы радости, горячие и ликующие – слезы ребенка, нашедшего клад, что скрывался в горячих глубинах его собственного тела.
– Ну, что ты, Крис – Это мама приблизилась, чтобы его утешить. – Будет, будет…
Дерзкая кража
Около трех часов ночи, когда на небе не было луны и только звезды следили за происходящим, Эмили Уилкс проснулась от какого-то подозрительного звука.
– Роуз? – позвала она.
Ее сестра, чья кровать стояла на расстоянии вытянутой руки, уже успела проснуться и широко раскрыть глаза, а потому ничуть не удивилась.
– Ты слышишь? – спросила она, и весь эффект пошел насмарку.
– Я как раз собиралась сказать тебе, – отозвалась Эмили. – Но раз ты сама слышала, то незачем и…
Она осеклась и резко села в кровати, а вместе с ней Роуз, точно их обеих дернули за невидимые нитки. Престарелые сестры – одной восемьдесят, другой восемьдесят один, обе худые, как жерди, – не на шутку переполошились и уставились в потолок.
Эмили Уилкс показала глазами наверх:
– Ты об этом?
– Не завелись ли у нас мыши?
– Судя по топоту, это бестии покрупнее. Наверно, крысы.
– Ага, и судя по топоту – в сапогах и с поклажей.
Тут нервы не выдержали. Выскочив из кроватей, сестры набросили халаты и торопливо, насколько позволял артрит, сбежали по лестнице. Кому охота лежать в постели, если над головой топочут бестии в сапогах?
Оказавшись внизу, они ухватились за перила и стали смотреть вверх, перешептываясь.
– Что можно делать у нас на чердаке в такое время суток?
– Воровать старый хлам?
– А вдруг они спустятся и нападут на нас с тобой?
– Кому нужны две старые дуры с тощими задницами?
– Слава богу, чердачная дверца открывается только в одну сторону, а снизу она заперта.
Они стали маленькими шажками красться наверх, откуда исходили таинственные звуки.
– Я знаю! – внезапно воскликнула Роуз. – На прошлой неделе чикагские газеты писали: в городе участились хищения антикварной мебели!
– Скажешь тоже! Если в доме и есть какой-то антиквариат, так это мы с тобой!
– Неправда, на чердаке кое-что имеется. Моррисовское кресло{10} – старинная вещь. Несколько обеденных стульев, еще того древнее, и хрустальный канделябр.
– Из хозяйственной лавки, куплен в тысяча девятьсот четырнадцатом. Такой страшный, что совестно было даже на улицу выставить вместе с мусором. Слушай внимательно.
Наверху стало тише. Они стояли на верхней площадке и, обратившись в слух, не спускали глаз с чердачного люка в потолке.
– Кто-то
