огромных лап неподалеку от следов копыт, по которым большую часть дня шли его товарищи.
Петир на всякий случай зарядил полную обойму дротиков.
Вскоре пришлось повернуть обратно: четверка наткнулась на остовы двух растерзанных коров и окровавленные кости, разбросанные по каменистому обрыву, а десять минут спустя – на шкуру, позвоночник и череп, оскалившийся причудливо изогнутыми зубами.
Никто настороженно вскинулся, опустил руку на длинное копье и медленно повернулся вокруг своей оси, оглядывая каждый валун или дерево.
– Это, наверное, был другой саблезубый тигр? – предположила Ханна.
– Ну да, – кивнул бородач. – Или войникс.
– Войниксы не едят, – вставил Харман и тут же устыдился собственной недогадливости.
Никто покачал головой, тряхнув седеющими кудрями.
– Нет, но саблезубый мог напасть на этих тварей, а скушали его уже потом, возможно, свои же кошачьи родственники. Видели вон там, на рыхлой земле, рядом с отпечатками лап следы войниксов?
Харман закусил губу: он их тоже заметил, однако по невнимательности не придал значения.
В общем, друзья повернули назад, и глупый бык тащился, будто назло хозяевам, со скоростью смертельно больной улитки, хотя Никто и пытался подбодрить его древком копья, а подчас и острым наконечником. Колеса и ось опасно скрипели всю дорогу; однажды пришлось остановиться и править расшатавшуюся втулку. Между тем в лесу похолодало еще сильнее; ветер нагнал откуда-то низкие тучи. Уже начало смеркаться, а путники одолели только половину дороги.
– Хорошо хотя бы, что нас ожидает горячий ужин, – промолвила Ханна, известная своим оптимизмом, который отказывал этой высокой и статной женщине разве что в часы безнадежной любовной тоски. Впрочем, сейчас даже ее беззаботная улыбка смотрелась немного вымученной.
– Попробуй ближнюю сеть, – посоветовал Никто.
Древний грек не имел напульсных функций. Зато его тело – не просто старого, а очень старого образца, чистое от любых наногенетических штучек, которыми около двух тысячелетий была напичкана человеческая кровь, – не могла уловить и зарегистрировать ни одна сеть.
– Только помехи, – сообщила Ханна, поглядев на голубой овал над запястьем, и отключила поиск.
– Ну и ладно, мы тоже стали невидимками, – сказал ее молодой поклонник, не сводя с нее настойчивого взгляда. На шее Петира висела дротиковая винтовка, рука сжимала грозное копье.
Четверка продолжала еле-еле плестись по лугу вслед за громко скрипящими дрожками, царапая ноги о высокие острые травы. Харман то и дело косился на обнаженные икры и голени Одиссея, про себя удивляясь, почему их не покрывает сплошная сеть алых рубцов.
– Похоже, целый день коту под хвост, – заметил вслух Петир.
Никто пожал плечами.
– По крайней мере
