вошла спереди. Похоже на пистолет.
Митька, уцелевший ночью молодой стражник, со свежим шрамом на шее, быстро закивал, подтверждая наличие у купца именно пистолета.
– Красивый такой пистоль у него был, с двумя трубками.
– Стволы называются, – нравоучительно поправил холеный рыцарь, не слезавший с коня.
– С двумя такими стволами, – охотно согласился Митька. На лицо его все время наползала дикая улыбка. Иногда, спохватываясь, он её сдергивал, но она тут же наползала снова. От Хвоща редко уходили живыми. Тем более из стражи.
– Холопов доставили?
– Разбежались человеков шесть по деревушкам. – Пристав явно не хотел собирать свидетелей. – Я их через глину расспросил, обычное дело. Налетели триста человек, порубили, еле удрал.
– Какие триста? У Хвоща от силы пять дюжин.
– Я говорю, чего мне сказывали. Понятно, мужики их не пересчитывали.
– Ты-то хоть зацепил кого? – Конный рыцарь презрительно обратился к Митьке. Тот часто закивал, улыбаясь. На безбородой щеке обозначилась ямочка.
– Одному из самострела в доспех попал. И этому в плечо, – указал на труп стражник.
– Тьфу, – сплюнул рыцарь коню под ноги. – Волчий хвост, прости Свароже. В доспех попал. Да с такими потерями Хвощ будет гулять ещё три года.
– Отстань от пацана. Какой с него воин. Хорошо хоть жив остался.
Митька обиженно насупился, но промолчал.
– Охранник должен в глаз стрелять. В рыло их свинячье. За то вам и платят, что бою обучены. Банда уже на подвеске идет. Её фарт вот-вот закончится.
– Обучен-то он обучен... Да сомлел, видать. И потом, чего ты хочешь? Чтобы он всю банду расколошматил? Этого за нас никто не сделает.
– А почему стрелок не прилетел? Рядом же, в Спас Заулке башенка. – Пристав поднял разломанный на две части вызывающий артефакт. Тут же валялся предохранительный колпачок ярко-желтого цвета. – Эва как разломал.
– Припечет, и ты так разломишь. Нерабочий, что ли?
– Хвощ пятый караван рубит, и у всех штыри нерабочие. Нешто у этих босяков глушилка есть?
– Знамо, есть. Штырь-вызов почти не бракуется. – Проводник из местных поковырял пальцем колпачок. – Знамо, глушилка. Стал быть, и глина не свистела.
– Тебе все знамо. – Конный рыцарь раздражался.
– Ну и чё?
– Ну и ничего. Покрошили народу да разошлись, арена по ним плачет. Небось уже в лесах грибочки собирают.
– Так и чё?
– А тебе всё понятно-знамо.
– Не всё, а только про глушилку.
– Ты скажи лучше, где они. Кто навел. И куда подевались. Ты ж местный, твою мать.
Чрезмерно бойкий проводник уже, видно, пожалел, что влез в разговор.
– Вы тута начальство, а наше дело что...
– Навели ведь, точно кто-то навел. Кто-то из ваших.
– Не
