лафеты перестали разваливаться после второго-третьего выстрела.
– Молодцы вы с Медерисом, – Капрас разлил вино, поймав себя на том, что делает это на кагетский манер. – Если так пойдет и дальше, нам будет что сказать не только Лисенку, но и талигойцам.
– Я предпочел бы разговор с морисками. – Так и не получивший из своей Неванты ни единой весточки Ламброс хмуро взялся за украшенный толстым удодием[2] кубок. – Только мы язычникам на один зуб…
Маршал кивнул – с Ламбросом он стал почти откровенен. Невантец люто ненавидел Военную коллегию и рвался на Побережье, где у него осталась мать, а может, и женщина. О докагетской жизни артиллерист не распространялся, и это Капрасу тоже импонировало: Карло и сам предпочитал говорить о настоящем, хотя все сильней задумывался о будущем – корпуса и собственном. Последний курьер из Паоны прибыл в начале Летних Волн. За месяц в Гайифе много чего могло случиться, это в Кагете все шло по-прежнему, но ведь и яйца тоже не меняются, пока из них не полезут цыплята. Или змеи.
– Хаммаил не спешит начинать большую драку. – Ламброс разбирался не только в пушках, за что Карло его особо ценил. – Понимает, удодий эдакий, что мы за него подыхать не рвемся. У самих горит.
– Казар аж приструнил самых рьяных из своей своры, – припомнил рассказы Курподая Капрас. – Умники порывались прямо сейчас переть на Равиат. А вот с чего Лисенок тихо сидит, не пойму.
– Хаммаиловы орлы кричат, что трусит, – хмыкнул Ламброс, лишь вчера сбагривший парочку означенных «орлов» назад, в казарскую ставку. – Мол, этому ничтожеству даже до отца далеко – ни доблести, ни чести, ни мозгов. Насчет доблести не скажу, а вот с головой у сынка Адгемара получше, чем у Коллегии.
– Курподай и те, кто поумней, подозревают какую-то хитрость, но какую?
– А кошки их всех разберут… Сударь, вы верите в шпионов?
С полдюжины якобы продавшихся супостату «бацут» были на прошлой неделе разоблачены и с визгом четвертованы, только уверенности в силе Хаммаила сие не добавило, скорее наоборот. Действительно ли казненные перебежали к Баате, и если да, то всех ли изменников выловили? Курподай от ответов уходил столь неуклюже, что маршал понял – охота на «предателей» маскирует какую-то возню. Это не удивляло: в Паоне разоблачать шпионов и оскорбителей величества тоже любили.
– Если Лисенок все-таки ударит, – не дождался начальственного мнения Ламброс, – а инициатива последних стычек исходит от его головорезов, казару не позавидуешь. Особенно когда нас наконец-то отзовут.
– Что вполне ожидаемо, – согласился маршал и невольно поморщился. Не из-за Хаммаила, хотя тот был порядочной дрянью, a из-за уже привычных воплей во дворе. – Проклятье… На моем счету немного добрых дел, и теперь я сорок раз подумаю, прежде чем брать на поруки бодливую скотину. Прибить бы, да глупо получится.
Ламброс без лишних слов закрыл окно,
Удодий – обитающая на юговостоке Золотых земель птица, внешне напоминающая удода, но более крупная. Самки имеют неброское пестрое оперение, самцы – однотонное: белое, розовое, оранжевое или желтое. Удодии способны имитировать голоса животных и запоминать отдельные слова и целые фразы. Прикормленные удодии наряду с фламинго, лебедями и павлинами служат украшением гайифских садов и парков, однако в помещениях их содержат редко из-за характерного запаха и излишне громкого голоса.
