с ней случилась беда, и бабушку положили в больницу с онкологией, Эл с мамой приехали на Украину, где уже тогда жила бабушка, ухаживать за ней. Мама и Эл все лето, каждый день приходили к ней в больницу. Мама расчесывала бабушке волосы, обрабатывала кожу, чтобы не было пролежней.
«Интересно изменила ли бабушка перед смертью, свое мнение о маме», – подумала Эл, – «и успела ли сказать ей об этом? Хотя, какая разница? Даже если бабушка покаялась перед мамой тогда, в чем смысл, если на протяжении всей жизни, мама чувствовала неприязненное отношение, с ее стороны».
«Не понимаю этих “предсмертных покаяний”, – подумала Эл, – скорее всего, люди каются на смертном одре, от страха перед неизвестностью, и пытаются набрать себе “побольше бонусов”, в загробный мир, или облегчают свои души, чтобы “налегке” путешествовать дальше. Те же, у кого просят прощения, скорее всего, просто “проявляют великодушие”, видя страх и мольбу о прощении, в глазах, уходящих, в мир иной, с одной стороны, с другой же, понимают, что, не “облегчив душу” просящему о прощении, за причиненные им же обиды, они сами становятся “нехорошими, черствыми людьми”, и как бы, не желая брать чужую вину на себя, прощают, подчас, просто “на словах”. Эл вспомнила, что впервые в жизни, ее зацепила эта ситуация, когда она читала “Джейн Эйр” Шарлотты Бронте. Тот момент, когда жена дяди вызывает к себе Джейн проститься, и рассказать, что Джейн разыскивает богатый родственник. Как корчило при этом тетю, как она выдавливала из себя каждое слово, и отнюдь не от предсмертного бессилия, а от ненависти к Джейн, непонятно на чем основанной, и на фоне этой ненависти, тетино “Прости”, было какой-то “формальностью” умирающего человека. Кстати, с подобной “беспричинной ненавистью” сама Эл, сталкивалась потом не раз и не два, в своей жизни, и по юности, ужасно переживала из-за этого, и всеми силами желала понравиться и заслужить все-таки, любовь людей, подчас просто гадких и эгоистичных, закомплексованных, недолюбленных, одноклеточных людей, которые встречались, к сожалению, на ее пути. Юная Эл не могла поверить, что ее можно не просто “не любить”, а так люто, без причины ненавидеть, ведь с самого рождения, ее окружали любовь и обожание. Теперь же ей было абсолютно “все равно”, нравится она кому-то или нет. Может быть, она стала “толстокожей”? Может быть, но помня те свои юношеские чувства, Эл всегда “аккуратно” общается с детьми, у которых есть еще шанс стать хорошими людьми.
Однако, родители Эл понимали, что игра «Дочки-матери» для девочек всего мира была на первом месте. Ну, а для Эл, все это шоу, под названием свадьба, было ярким и желанным событием, для которого ей надо еще подрасти, это она понимала уже тогда, как и то, что это чудо не может состояться в ее жизни до тех пор, пока она не встретит своего принца. Однако подготовку к этому сакральному действу Эл начала еще в детстве.
Эл очень хотела стать невестой. Так скромно и мило, без пафоса и «космических высот». Не всем же быть космонавтами. И вот когда в восемнадцать
