И я пришел к вполне определенному выводу: история эта больше подходит следователю, а не писателю.
– Мне? – спросил я.
– Вам. – Он медленно кивнул. – У вас, как мне кажется, имеется примитивная грубость и резкость, которые помогут преуспеть там, где провалился писатель.
– Я умею также плевать в лицо людям, – сказал я. – Вы считаете, что и это может пригодиться?
– Возможно, – холодно ответил он. – Возьметесь за эту работу?
– Если вы потом не заставите меня описывать историю, которую я буду расследовать.
– Я хочу, чтобы вы обнаружили правду, – проворчал он. – Потом я найду писателя, который изложит эту историю. Две тысячи, которые я вам прислал, считайте авансом. Если вы успешно проведете следствие, я готов дать еще две тысячи.
– А что, если дело займет не одну неделю?
– На ваш страх и риск, – сухо заметил он. – Короче, вы беретесь или?..
– Берусь, – быстро ответил я.
– Существуют некоторые обстоятельства, которые вы обязаны учитывать. Вы ни под каким видом не будете упоминать мое имя или название издательства, в какой бы ситуации ни находились.
– Естественно. Даже если в подобной ситуации я обнаружу вашу администраторшу…
– Во-вторых, вы будете посылать свои рапорты прямо мне или моей личной секретарше мисс Сунь. Никто другой не должен знать ни того, что вы делаете, ни причин, которые вас к этому побудили.
– Без вопросов.
– Очень хорошо.
Он выпрямился в кресле и энергично раздавил окурок сигареты в пепельнице. Может быть, этим он хотел показать, что при нужде расправится со мной так же, как с этим окурком?
– Вы когда-нибудь слышали об Ирен Манделл?
– Это имя кажется мне чем-то знакомым…
– Ею вы и должны заняться, – резко заявил он. – Ирен Манделл была актрисой…
– А! Теперь припоминаю! Она играла в одной постановке, которая с большим успехом прошла на Бродвее года два назад?
– Вторая женская роль, – холодно согласился Харлингфорд. – Вещь называлась «Сон без пробуждения». Один из тех трюков психопатии, где реальна только душа. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Что-то вроде: «Мой дедушка был каннибалом, потому-то я и чувствую себя превосходно?»
Харлингфорд усмехнулся.
– Вы отлично подойдете моей администраторше, – пробормотал он. – Только вовремя выставляйте ее по утрам, чтобы она не опаздывала в контору.
– Я подумаю об этом, – обещал я.
– Ирен Манделл, – сказал он, возвращаясь к теме нашего разговора, – играла вторую роль в течение почти трех месяцев. Потом она покинула труппу. Из-за нездоровья, как писали в газетах. Роль слишком многого требовала от нее: она играла женщину, которая мало-помалу по ходу пьесы теряла рассудок. В течение шести вечеров и двух утренников в неделю. Об этом прямо не говорилось,
