любовь…
– А чего они страдали?
– Анна замужем была и влюбилась, а Кити… Вронский должен был на ней жениться, а влюбился в Анну.
– Ну, ерунда, короче, в жизни все проще.
Она справилась наконец с прыщиком, повернулась к Кате, усмехаясь сама над собой:
– Проще! Вот, первый раз меня замуж позвали… И кто?! Таджик! Вот это проще! Кто бы сказал! – Настя растерянно смотрела на сестру.
– Ну и что? Просто он тебе как мужчина не нравится, вот и все! Нам непривычно…
Настя молчала, воображала, видно, что-то или кого-то, хмуро потрогала себя за грудь:
– Что же у меня титьки-то не растут, а? В мужчинах она разбирается! – Настя замолчала, саркастически глядя на Катю. – А вообще да, мне, знаешь, кто нравится? Знаешь? – Она испытующе скосила глаза на сестру.
Катя пожала плечами.
– Мурад! Который тебя за ляжки цапал! Почему так бывает? Я когда про него думаю, мне прямо наши пацаны представляются. Тусняк какой-нибудь на несколько дней. Зависнуть с ним… со всеми прибамбасами… А-а, ты не знаешь ни фига. Я бы, если можно было, вообще ни о чем не думала, не работала ни дня, жила бы да и все! Были б бабки. Наверно, я развратная, да? Не хочу я ни за какой замуж! – и сквозь зевоту добавила: – Давай спать, сеструха!
Она залезла под одеяло, повернулась к стенке и, засыпая, пробормотала:
– Из-за тебя, кстати… уже три дня работала бы, может, и на квартиру к девчонкам поселились, недотрога ты наша.
8
Утром Катя собралась рано, надо было попробовать купить туфли, Настя хотела поехать с ней, но осталась. Лежала, свернувшись калачиком, пыталась о чем-то думать, засыпала, просыпалась и снова лежала. Это была многолетняя уже привычка. Дома она могла проваляться до обеда. Журналы листала со скуки, мечтала, как она ходит по подиуму или как она за границей! Парней рассматривала в этих журналах, примеряла их к себе и даже на себя.
Она лежала хмурая и не могла или не хотела ни о чем думать. С одной стороны, в голову лезли все эти дурацкие мутные дни и неудачи с работой, и ей самой уже непонятно было, можно найти здесь хорошую работу, нет ли. С другой – Катька устроилась, да и она сама полдня отстояла на рынке. За эти три дня, что они не виделись с Мурадом, она не только перестала его опасаться, но даже и соскучилась. В конце концов, ничего такого уж он не сделал. Вспоминала его белоснежную рубашку, тонкие золотые очки и умный взгляд, и опасалась, что он не станет разговаривать, если она возьмет и заявится. За то, что она тогда уехала с Катькой. А иногда замирала над тяжелой мыслью, что Мурад полез к Катьке, а не к ней.
Мурад встретил ее, будто ничего не произошло, только чуть прохладнее, по-деловому, и она опять работала рядом с Ольгой. Ольга тоже ничего не спросила, то ли здесь никто не интересовался друг другом, то ли такая уж жизнь была. Люди приходят, уходят, поэтому и зарплату каждый день платят, – раздумывала Настя. Ей даже понравилась эта мысль, получалось, что она и денег
