по отношению к ней, – не раздражавшие их, но просто необходимые обязанности, – это было совсем не то, что у других. Подруги детства ссорились со старшими братьями, выпрашивали у родителей велосипед, ездили на пикники на День Благодарения и в пансионаты для семейного отдыха. Единственная поездка, которую Сильвия совершила вместе с родителями, – это путешествие в Майами, где семья три дня погрелась на пляже. Потом отцу позвонили из администрации губернатора, а мать совсем истосковалась по своему магазину. Семья возвратилась в Нью-Йорк и больше не предпринимала попыток слезть с иглы большого города.
Родители никогда не скандалили, не потому, что слишком сильно любили друг друга, а по молчаливому согласию: скандалы лишь подрывали бы их авторитет в глазах дочери, рушили доброе имя «настоящей семьи» и вообще отнимали бы время. Они не забывали воспитывать Сильвию в корпоративном духе.
– Ты должна получить образование. Пожалуйста, займись уроками.
– Ты должна пойти на этот концерт классической музыки. Это полезно.
– Завтра мы ужинаем у Флетчеров. Ты должна быть вежливой с их сыном.
– Ты должна… Ты должна… Ты должна…
Кончилось это тем, что к восемнадцати годам Сильвия шагу не могла ступить без того, чтобы не спросить у родителей, как ей лучше поступить. А те, не замечая, как складывается новая модель поведения дочери, походя давали советы, освобождая Сильвию от ответственности за выбор. Родители не без оснований опасались, что она выберет неправильно, а дать совет – так легко и просто, исходя из собственного жизненного опыта. Дать же Сильвии заработать этот опыт путем проб и ошибок… Не стоило так рисковать!
Единственным человеком, который осуждал методы воспитания Бейтсов, являлась бабушка Сильвии, Присцилла. Она с самого начала не одобряла то, что сын так много работает, и что жена следует его примеру; бабушка всю жизнь прожила легко, получая удовольствие от каждого дня и не планируя время на три месяца вперед. Она любила путешествия, собирала в квартире неподалеку от Парка большие компании друзей и вела так называемый «богемный» образ жизни. Отец Сильвии порицал поведение матери, поэтому с бабушкой внучка общалась редко.
Иногда отец привозил ее в большую квартиру Присциллы и оставлял с бабушкой на день, исполняя родственный долг. Эти дни казались Сильвии праздниками больше, чем Рождество и День благодарения. Квартира вовсе не походила на выхолощено-стильное жилище Бейтсов. Тут всегда царил легкий творческий бардак: громоздились на столах книги, бумаги, карты, висели на стенах огромные цветные фотографии, с которых улыбались веселые люди, и где кипела иная жизнь, не та, которую знала Сильвия. На многочисленных полках в беспорядке стояли волшебные вещицы из разных стран, и казалось, что весь мир столпился здесь, заглядывая в бабушкину жизнь искристыми глазами. Сильвия замирала
