всем…
– Они не имеют права! Это разбойное нападение…
– Следователь… говорит…
– Что?!
– Не нападение… Говорит, Антончик сам…
А вот тут я все понял сразу. Сволочь ты, капитан Заусенец. Хорек драный. Решил избавиться от "глухаря"? Навару никакого, одна беготня. У новосибирского ублюдка алиби, у родителей потерпевшего нет мохнатой лапы. И в клюве не несут. Сел ты, Заусенец, выпил пива и подумал: не соскочить ли мне с гнилого базара?
– Сам сломал себе руки? Сам размозжил голову?!
– Да-а…
– Чушь! Бред!
– Он говорит: свидетели… есть, говорит…
– Нет у него никаких свидетелей! Быть не может!
– Показания…
– Вранье!
– Саша, я не знаю, что делать… нас прокляли, Саша…
Плач сменился гудками. Сердце спринтера остановилось. Зеленый червячок на экране вытянулся в прямую, мертвую линию. Все. Конец – делу венец. Антон сам себя измордовал. Высек, как унтер-офицерская вдова. Капитан подвел черту. Надо напиться в стельку и плакаться луне.
Или радоваться, что парень остался в живых.
Я заметался по квартире. Эй, Чернышевский? Что делать?! Случайно пнул стойку с аудиодисками – музыка разлетелась по полу. Govi, Камбурова, Лорд… Треснул пластик коробки Saint-Preux. Мой любимый альбом, "The last opera phytandros".
Где мобильник?
Капитан не отвечал. По обоим номерам, скотина. Позвонить Чистильщикову? Глупо. Господин ассенизатор, спустите хорька, это дерьмо, в канализацию… Задним числом я обругал себя, что ничего не выяснил про Заусенца. Набрать ноль-два? Черт, теперь это один-ноль-два…
И что я им скажу?
"Здравствуйте, я ищу вашего капитана! Он хочет закрыть дело…"
Рядом есть РОВД. Надо бежать туда. Найти дежурного, прорваться к начальству. Взять за душу – живьем, непременно живьем. Все, все расскажут – из какой норы вылез хорек, где его ловить… Напишу заявление. Бумаге обязаны дать ход. Псих, оккупировавший меня, жаждал действий. Бежать, кричать, требовать. Стучать кулаком по столу. Умом я знал, что это так, отдушина. Ничего, скорее всего, я не добьюсь.
Пар спущу, и ладно.
На улице буянил ветер. Совался в каждую щель, требовал немедленной любви. Так возвращается домой загулявший кот. Легкий морозец подсушил асфальт. Мамаши проветривали чад – деятельных, суровых в своей жажде познания мира. У салона красоты курили парикмахерши, все как одна блондинки. Торговали водой – к автоцистерне выстроилась очередь с пластиковыми бутылями. Брали столько, что за один раз не унести.
Моются они в газировке, что ли?
Я решил срезать путь. Дворами ближе. У "Холл-Парфюм" сворачиваем в подворотню, и насквозь – гаражи, помойка, новенькая высотка с супермаркетом на первом этаже… Я настолько ясно представил грядущий путь, я так хотел содрать с хорька шкуру, что не сразу сообразил: это случилось здесь.
Да, здесь.
Ноги остановились раньше, чем разум отдал приказ. Та самая подворотня. Тут били Антошку. Со спины, обрезком трубы или резиновой дубинкой. Топтали
