и мне проломили нос. Полжизни я проходил с кривым носом, пока не починил его в прошлом году… Любил я подраться в молодости. У меня был кусок свинцовой трубы, и один раз я отсидел шесть месяцев, но это не помогло.
Он замолчал ухмыляясь. Я подождал немного и сказал:
– Хорошую свинцовую трубу теперь не достать. Теперь в моде резиновые дубинки – перекупают у полицейских.
– Точно, – сказал Амад. – Или купит гантели, отпилит один шарик и пользуется. Но ребята пошли уже не те. Теперь за это высылают…
– Да, – сказал я. – А чем вы еще занимались в молодости?
– А вы?
– Я собирался стать межпланетником и тренировался на перегрузки. И еще мы играли в «кто глубже нырнет».
– Мы тоже, – сказал Амад. – На десять метров за автоматами и виски. Там, за пирсами, они лежали ящиками. У меня из носа шла кровь… А когда началась заварушка, мы стали там находить покойников с рельсом на шее и бросили это дело.
– Очень неприятное зрелище – покойник под водой, – сказал я. – Особенно когда течение.
Амад усмехнулся.
– Я видывал и не такое. Мне приходилось работать в полиции.
– Это уже после заварушки?
– Гораздо позже. Когда вышел закон о гангстерах.
– У вас их тоже называли гангстерами?
– А как их еще называть? Не разбойниками же… «Шайка разбойников, вооруженных огнеметами и газовыми бомбами, осадила муниципалитет», – произнес он с выражением. – Не звучит, чувствуете? Разбойник – это топор, кистень, усы до ушей, тесак…
– Свинцовая труба, – предложил я.
Амад хохотнул.
– Что вы делаете сегодня вечером? – спросил он.
– Гуляю.
– У вас тут есть знакомые?
– Есть. А что?
– Тогда другое дело.
– Почему?
– Хотел я вам кое-что предложить, но раз у вас есть знакомые…
– Между прочим, – сказал я, – кто у вас мэром?
– Мэром? Черт его знает, не помню. Выбирали кого-то…
– Не Пек Зенай случайно?
– Не знаю, – сказал Амад с сожалением. – Не хочу врать.
– А вы такого вообще не знаете?
– Зенай… Пек Зенай… Нет, не знаю. Не слыхал. Он что, ваш приятель?
– Да. Старый приятель. У меня здесь есть еще друзья, но они все приезжие.
– Одним словом, так, – сказал Амад. – Если вам станет скучно и в голову полезут всякие мысли, приходите ко мне. Каждый божий вечер с семи часов я сижу в «Лакомке»… Любите вкусно поесть?
– Еще бы, – сказал я.
– Желудок в порядке?
– Как у страуса.
– Вот и приходите. Будет весело, и ни о чем не надо будет думать.
Амад притормозил и осторожно свернул к решетчатым воротам, которые бесшумно распахнулись перед нами. Машина вкатилась во двор.
