посмотрел на Сережу, посмотрел на дверь и сказал:
– Сегодня тебя отсюда понесут.
Сережа промолчал.
– Ногами вперед, – сказал Панин.
– Да уж, – сказал Сережа, сдерживаясь. – Тебя-то уж не понесут.
– Спокойно, спортсмен, – сказал Панин. – Спортсмену надлежит быть спокойну, выдержану и всегда готову.
– А я спокоен, – сказал Сережа.
– Ты спокоен? – сказал Панин, тыкая его в грудь негнущимся пальцем. – Ты вибрируешь. Ты трясешься, как малек на старте. Смотреть противно, как ты трясешься.
– А ты не смотри, – посоветовал Сережа. – Смотри лучше на девочек. Хороший пас и все такое.
– Ты непристоен, – сказал Панин и посмотрел в окно. – Прекрасные девушки! И замечательно играют.
– Вот и смотри, – сказал Сережа. – И старайся не стучать зубами.
– Это я стучу зубами? – изумился Панин. – Это ты стучишь зубами.
Сережа промолчал.
– Мне можно стучать зубами, – сказал Панин, подумав. – Я не спортсмен. – Он вздохнул, посмотрел на дверь и сказал: – Хоть бы скорее вызвали, что ли…
Слева в конце коридора появился староста второго курса Гриша Быстров. Он был в рабочем комбинезоне, приближался медленно и вел пальцем по стене. Лицо у него было задумчивое. Он остановился перед Кондратьевым и Паниным и сказал:
– Здравствуйте. – Голос у него был печальный.
Сережа кивнул. Панин снисходительно сказал:
– Здравствуй, Григорий. Вибрируешь ли ты перед Центрифугой, Григорий?
– Да, – ответил Гриша Быстров. – Немножко.
– Вот, – сказал Панин Сереже, – Григорий волнуется всего-навсего немножко. А между тем Григорий всего-навсего малек.
Мальками в школе называли курсантов младших курсов.
Гриша вздохнул и тоже сел на подоконник.
– Сережа, – сказал он. – Правда, что ты делаешь сегодня первую попытку на восьмикратной?
– Да, – сказал Сережа. Ему совсем не хотелось разговаривать, но он боялся обидеть Быстрова. – Если позволят, конечно, – добавил он.
– Наверное, позволят, – сказал Гриша.
– Подумаешь, попытка на восьмикратной! – сказал Панин легкомысленно.
– А ты пробовал на восьмикратной? – с интересом спросил Гриша.
– Нет, – сказал Панин. – Но зато я не спортсмен.
– А может быть, попробуешь? – сказал Сережа. – Вот прямо сейчас, вместе со мной. А?
– Я человек простой, простодушный, – ответил Панин. – Есть норма. Нормой считается пятикратная перегрузка. Мой простой, незамысловатый организм не выносит ничего, превышающего норму. Однажды он попробовал шестикратную, и его вынесли на седьмой минуте. Вместе со мной.
– Кого вынесли? – не понял Гриша.
– Мой организм, – пояснил Панин.
