style="font-size:15px;"> Водитель, красный от натуги, пытался разместить в узком пространстве купе необъятные чемоданы. Подруги от радостных восклицаний перешли к раздраженным замечаниям.
– Ох, какая духота!
– Почему не работает кондиционер?
– Боже, жуткая жара.
– Как тут тесно.
– О… о… здесь всего три вешалки.
– Отвратительная салфетка на столике!
– Ваня, вели проводнику включить вентиляцию.
– Иван Павлович, сделайте милость, попросите воды.
– Вава! Сходи и потребуй еще одну подушку.
– Иван Павлович, прихватите для меня лишнее одеяло.
– Ваня! Ты достал мои домашние туфли?
Я выскочил в коридор и наткнулся на зятя Коки, привалившегося к стене.
– Ваш должник по гроб жизни, – тихо сказал мужик.
– Ерунда, – тоже шепотом ответил я. – Мне все равно в командировку в Ковальск надо ехать.
– Вы просто святой человек – один, с двумя этими жабами, спаси вас господь, – покачал головой зять Коки. – Наверное, нехорошо вам это говорить, когда впереди утомительная дорога, но как подумаю, сколько времени не увижу родную тещеньку, так просто ликование охватывает. Ума не приложу, каким образом вы этих болтливых обезьян на протяжении тридцати часов выдержите, да еще в крохотном замкнутом пространстве.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся я, – не услышу их.
– Разве такое возможно! – вздохнул он. – Голоса-то какие, прямо в печенки въедаются.
– Я научился за долгие годы общения с Николеттой абстрагироваться.
– Ваня! – взвыла маменька. – Где же моя подушка?!
– Проводники сейчас заняты, – мирно ответил я, – попросили со всеми вопросами обращаться после отправления.
Последняя моя фраза вызвала бурю негодования.
– Безобразие!
– Отвратительно!
– Никакого комфорта.
– Совок, он и есть совок.
Зять Коки выдернул шофера из купе. Красный, потный парень имел совершенно безумный вид.
– Эй, Саша, – тряхнул его хозяин, – ты что?
– Простите, Николай Леонидович, – забубнил тот, – укачало меня малость, в ушах звенит.
– Иди на улицу, – коротко велел Николай, – на свежий воздух.
– Ага, – Саша ринулся по коридору, – ща полегчает. Там у одной из женщин духи такие убойные, просто ум помрачается, как понюхаешь! Дико вонючие!
Я отвернулся к окну. Да нет, парфюм очень даже хороший, французский, называется «Пуазон», что в переводе означает яд. Да, духи становятся настоящей отравой, если их вылить на себя целый флакон, как это проделывает Николетта. Неудивительно, что у водителя закружилась голова, бедный парень не привык к газовой атаке.
– Провожающих просят выйти на перрон, до отхода поезда осталось пять минут, – равнодушно объявило радио.
Николай
