вниз. От реки тянуло холодной сыростью. Что если бы это ей пришла мысль броситься в студеную январскую воду? Как же нужно отчаяться, чтобы даже помыслить о таком!
Пытаясь согреться, Сара прижала холодные руки к щекам. Цветной прямоугольник шарфа по-прежнему висел на перилах. Привязать его к ограде, на случай если женщина все-таки вернется за ним? Последнее, впрочем, маловероятно. Можно, конечно, оставить шарф у себя, хотя вряд ли ей хватит духу воспользоваться когда-нибудь этой красивой вещицей. Пожалуй, стоит постирать его и отдать на благотворительность.
Все еще пытаясь справиться с нервной дрожью, Сара вернулась к велосипеду. Шарф она сунула в сумку, к конверту с рекомендациями, которые предусмотрительно заготовила для собеседования. Сейчас уже казалось совсем неважным, получит она эту должность или нет. Подумать только, еще пару часов назад Сара не могла думать ни о чем другом, кроме предстоящего экзамена на профпригодность. Тогда она даже не подозревала, что истинное испытание поджидает ее на пути домой.
Сев на велосипед, она продолжила путь. Разошедшийся дождь крупными каплями барабанил ей по спине и плечам, но Сара уже не обращала на него внимания.
Хелен
По дороге в Дублин ее немилосердно трясло – и это несмотря на теплое пальто и относительный уют машины. Дворники методично смывали со стекла потеки дождя. Уже на окраине города она обнаружила, что бензин практически на нуле. С наступлением темноты на улицах Дублина стали загораться огни. Встречные машины помигивали яркими фарами. С каждой минутой сумеречный мир становился светлее, и только внутри нее царила непроглядная тьма. Там, где когда-то была ее душа, чернела мрачная бездна.
Главное – не думать, гнать от себя любые мысли. Свернув на заправку, Хелен пару минут растирала онемевшие руки и только потом выбралась из машины. Всю неделю она игнорировала пустеющий бак, в полной уверенности, что ей уже никогда не придется беспокоиться о таких пустяках.
В голове у нее безостановочно крутилась строчка из песни – что-то о том, как неприятно узнать истину в свои семнадцать лет. Эту печальную песенку Джанис Иен крутили утром по радио, пока Хелен кормила завтраком Элис. И вот теперь мелодия ожила, потянув за собой эти жалостливые строки.
На самом деле ты не столько знакомишься с истиной, сколько начинаешь распознавать ложь. В свои семнадцать Хелен знала все на свете: своевольная и жадная до впечатлений, она мечтала перевернуть эту страницу и зажить новой, самостоятельной жизнью. Ей потребовалось еще семнадцать лет, чтобы понять – счастье не вечно, добро редко торжествует над злом, а любовь приходит только для того, чтобы бросить потом в объятия боли.
Наверняка у вас кто-то есть. Кто-то из близких, сказала та женщина на мосту, невольно задев ее за живое. Ей сразу вспомнилась Элис, от которой пахло свежей травой и чем-то перечно-мятным, которая спать не могла без включенного ночника, и чьи пухлые ручонки забавно торчали из рукавов ужасных
