метали молнии.
Маркхэм поспешил разрядить ситуацию:
– До прибытия патологоанатома здесь ничего нельзя трогать, мисс Лейк.
Хильда смерила его мрачным взглядом:
– А посвятить меня в курс дела закон тоже запрещает?
– Нам известно немногим больше вашего, к сожалению, – произнес Маркхэм и продолжал проникновенным тоном: – Мы сами только что приехали. Тело вашего дядюшки пребывало именно в том положении, в каком вы видите его сейчас.
Не вынимая рук из карманов, Хильда Лейк повернулась к недвижимой фигуре в кресле.
– Допустим. Какова ваша версия? – ровным голосом спросила она.
– Налицо все признаки суицида…
– Суицида? – Маркхэму достался ледяной взгляд. – Я бы это иначе назвала.
Вэнс, до сих пор стоявший в глубине спальни, у кровати, выступил вперед:
– Я тоже, мисс Лейк.
Она чуть повернула голову и вскинула брови:
– Ой, доброе утро, мистер Вэнс. Под впечатлением от дядиной кончины я вас сразу не заметила. Вы совершенно правы, это не самоубийство. – Хильда сузила глаза. – Давненько вы к нам не захаживали. Похоже, заманить вас можно только китайской вазой да свежим трупом.
Определенно, в голосе мисс Лейк сквозило возмущение.
– Почему вы отвергаете версию насчет самоубийства, мисс Лейк? – с учтивостью спросил Вэнс.
– Что тут непонятного? Дядя Арчер был слишком эгоистичен, чтобы лишить сей мир своей особы.
– Но ведь как раз эгоизм зачастую становится причиной самоубийства, – возразил Вэнс. – Человек жаждет признания, а его нет. Самоубийство дает эгоисту вожделенное чувство триумфа, пусть и минутного.
– Дяде Арчеру не нужно было добиваться минутного триумфа такой ценой, – презрительно выдала Хильда Лейк. – Соответствующие ощущения он испытывал всякий раз, когда доставал новую китайскую безделушку. Любой черепок, завернутый в шелковую тряпицу, совершенно бесполезный с точки зрения нормального человека, приводил дядюшку в такой экстаз, какого лично я бы не почувствовала, даже если бы обыграла в гольф самого Бобби Джонса.
– А разрешите узнать, какую пользу углядел бы нормальный человек в этом достижении? – улыбнулся Вэнс.
– Ах, знаю я, знаю, что вы неровно дышите к древней керамике, – добродушно отвечала Хильда Лейк. – Я вовсе не пыталась блеснуть эрудицией, просто не нашла с ходу лучшей аналогии, чтобы объяснить, почему дядя Арчер никогда не наложил бы на себя руки.
– Простите меня, – склонил голову Вэнс. – Вы, безусловно, правы. Впрочем, ни мистер Маркхэм, ни сержант Хис не настаивают на версии о самоубийстве.
Хильда Лейк оглядела названных джентльменов с холодной, недоброй улыбкой.
– Отчего же? Это было бы так просто в плане расследования и вдобавок помогло бы избежать скандала.
Маркхэма изрядно задел ее тон.
