в накопитель пассажиров, сразу направились к лестничному проходу, через который вышли на аэродром. Остановились.
Подъехал открытый джип, в котором сидела другая стюардесса. Она помахала мне рукой, приглашая поместиться в джип. Что, я, и сделал, уселся рядом со стюардессой. Она сказала: «Давай посадочный жетон. Летим в Москву. Навстречу солнцу».
Люксембургский закат солнца высвечивался светло-алым багрянцем. Воздух охлаждался вокруг, структурируя эфирные щели пространства. Кому-то очень и очень не хотелось меня выпускать в мгновения вечности и терпение вечности. Люксембургский штрих закрывался. Никто не желал уступать в схватке логики Закона духа с куражом ДУШИ Закона. Самолёт продолжал набирать высоту освещаемый светло-алым багрянцем, проникающего в иллюминаторы авиалайнера.
Усевшись в пассажирское кресло бизнес-салона самолёта я уснул мгновенно. Проснулся от касания руки стюарда показывающего знаки о необходимости застегнуть ремень безопасности. Я вылетел из терпения сновидений, чтобы поучаствовать в посадке самолёта в аэропорт Шереметьево Москвы.
На выходе из зала прилёта Шереметьева меня встретили помощники: Ольга Ж. и Виктор С., вопросом:
– Ты живой?
И они после вопросительной паузы, в которой я не знал как ответить, они добавили:
– Через подсадку пассажиров со взрывчаткой в Люксембурге, самолёт должен был взорваться при наборе высоты в воздухе, чтобы ты не попал в Москву, никогда с подписанными инвестиционными контрактами. Нас просили передать информацию… о штрихе Люксембурга против проектного будущего Соборной Светлой Солнечной России… В расширяющемся зазеркалье голубой блевотины через стеклянные двери инвестиций.
Главка 3. Стеклянные галереи
Мы шли, разговаривая через стеклянные галереи, стеклянные двери к парковке автомашин. Создаваемые блики наших световых теней причудливо стеклились в зеркальных эффектах стёкол. Подчеркивая мчащую динамику цивилизованной полновесной жизни в стеклянных галереях со стеклянными дверями производящих прозрачно незамечаемую её ограниченность и гутаперчивую сдавленность в зеркальных эффектах свободного пространства: как бы.
Стеклянные галереи выполняли красивые функции нужности и полезности стеклянных переходов для людей. Но стеклянные переходы пропуская деловых людей, пропускали людообразных сущностей из дипольных сфер зазеркалья космического нуля, в реальности мира людей.
Квалифицирующим признаком приходящих людообразных сущностей была логика абсолютных смыслов интеллекта и ума в нейрокодировках фиксированного ударения. Деловые люди, подвергшиеся нейрокодировочной обработке фиксированного ударения – начинали считать его эмоциональной и семантической нормой понимания своей Жизни! Требуя от других подражания себе подобно стекловидно-зеркальному эффекту стеклянных
