стало бы нужно, в случае ожидания скорого подхода дополнительных сил, дабы снизить их потери при нападении, однако никоим образом не сейчас. При дуэли с какими-нибудь безоткатными пушками ставилась на кон вся дальнейшая активность в целом. К тому же, вероятность попадания по таким целям сравнительно с распластанной в десятки метров хрупкостью самолетов различалась просто-таки в десяток раз. И значит, требовалось громить то, что получается. То есть расходовать боеприпасы самым рациональным образом. Естественно все это имело самое прямое отношение к героизму.
Сейчас Шмалько жалел, что будучи снаружи не позаботился о перезарядке тяжелого пулемета. На теперешний момент он утилизировал только один из трех наличных магазинов – сто патронов. Вылезать из башни сейчас, при обстреле БТР-ами, или еще кем-то, стало бы полным безрассудством. Оставалось успокаивать себя тем, что НСВТ поработал вполне производительно. В смысле, производительность мерялась в случае целей несколько по-другому, не только по выпулянным гильзам, но как помнится, удалось издырявить и даже поджечь примерно пять самолетов когда-тошнего вероятного, а ныне как оказалось, не смотря на два десятилетия эйфории, вполне так активного противника.
Ладно, при полной растрате снарядов Шмалько питал надежды в таком же производительном ракурсе использовать и спаренный с пушкой пулемет Калашникова. Судя по дебиту-кредиту боеприпасов данная ситуация должна была очень скоро наступить.
У механика-водителя работы тоже хватало. Вражеские лайнеры все же кучковались не в одном месте. Некоторые стояли в отдалении, и из-за неуверенной, точнее, теперь уже уверенной мазни Ладыженского приходилось гнать вдоль и поперек рулежных дорожек, дабы сблизить ствол и мишень хотя бы метров на восемьсот. Если же получалось ближе, то еще лучше.
Однажды Шмалько даже саданул из ПКТ по живым людям. Сделал он такое впервые в жизни, как и многое из сегодняшнего, само собой. Некие фигуры, явно военного вида, завидев «семьдесят пятый» чесанули прочь. Уже из-за чуждой формы их стоило попугать, но кроме этого, у них наличиствовало еще и стрелковое оружие. Так что в число целей «Калашникова» они попадали однозначно. Кстати, близкий вид этих, в течение некоторого времени даже живых и весьма подвижных, солдат противника, снял с души майора тяжелейший груз неопределенности, все еще обременяющий его в плане принятия решений. Ведь по сути, до последнего момента, он, можно сказать, играл в рулетку. Что с того, если на фюзеляжах разбросанных по аэродрому лайнеров имелись значки ВВС США? Вообще-то, родимая страна ныне как бы уже почти входила в НАТО, так почему бы на местном аэродроме вдруг не оказаться самолетам «главного жандарма планеты»? Им тут, по идее, всегда хлеб-соль. Таким же образом здесь могли выявиться и какие-нибудь бельгийцы с голландцами. Тоже маленькие гордые члены клуба, если припомнить. Так что, принимая решение на первичную стрельбу, Шмалько рисковал очень и очень сильно в дальнейшем об этом пожалеть. Вдруг истерические звонки Пасечника и странные россказни врезавшегося в них водителя просто идиотский розыгрыш, или послеаварийный стрессовый бред? И тогда
