как официант, втыкающий маленький зонтик в коктейль «Двойное грандеву», Бровастый разжал пальцы.
Со дна поднялись пузырьки. Игорь наблюдал с интересом. Карборунд взял кружку двумя пальцами каждой руки, похожей на лопату, и одним глотком опорожнил. Секунду он постоял неподвижно, а потом осторожно поставил кружку на стойку.
– Вы, парни, лучше немного отойдите, – шепнул Бровастый.
– А что сейчас будет? – спросила Полли.
– Действует на кого как, – протянул трактирщик. – Похоже, что этот… а, нет, уже.
Карборунд классическим образом рухнул. Никаких согнутых коленок, никаких боязливых попыток смягчить падение. Он упал, как стоял, и несколько раз качнулся с боку на бок. Его вытянутая вперед рука теперь торчала в потолок.
– Силенок не хватает, – объяснил Бровастый. – Обычное дело для молодых. Разыгрывают из себя крутых троллей, приходят сюда, заказывают «Электрический мозголом» и не справляются.
– Он придет в себя? – спросил Маладикт.
– Не. Сдается мне, вырубился до рассвета, – сказал Бровастый. – У них просто мозги перестают работать.
– Ну, ему это вряд ли грозит, – сказал капрал Страппи. – Эй вы, кучка оборванцев! Спать будете в сарае на заднем дворе, ясно? Сарай практически водонепроницаемый, почти без крыс. Выступаем на рассвете. Теперь вы в армии!
Полли лежала в темноте, на подстилке из затхлой соломы. Никто даже и не подумал раздеться перед сном. Дождь барабанил по крыше, ветер задувал в щель под дверью, хотя Игорь и постарался заткнуть ее соломой. Новобранцы вели довольно бессвязную беседу, из которой Полли поняла, что в одном сарае с ней находятся Кувалда Холтер, Зыркий Маникль, Уолти Гум и Дылда Тьют. У Маладикта и Игоря прозвищ не оказалось. Полли, с общего одобрения, стала Оззи.
К некоторому удивлению Полли, парень, отныне известный как Уолти, достал из сумки маленький портретик Герцогини и с волнением повесил его на старый гвоздь. Никто ничего не сказал, пока он молился. Ведь именно это и положено делать.
Поговаривают, что Герцогиня умерла…
Полли мыла посуду однажды поздно вечером, когда услышала мужской разговор. Плоха та женщина, которая не умеет подслушивать и одновременно шуметь.
Умерла. Но в КнязьМармадьюкПётрАльбертГансЙозефБернгардВильгельмсберге этого не признают. У Герцогини нет детей, а знать вся переженилась на своих кузинах и бабушках, поэтому герцогский трон должен отойти князю Генриху Злобенскому. Ничего себе! Представляете? Вот почему ее никто никогда не видел. И за столько лет не написали ни одного нового портрета. Невольно задумаешься, да? Конечно, утверждают, что она оплакивает молодого герцога, но ведь он умер семьдесят лет назад. Говорят, ее похоронили тайно и…
…и тут отец велел болтуну замолчать. Бывают разговоры, после которых меньше всего хочется, чтобы тебя запомнили как свидетеля.
Мертвая или живая, Герцогиня смотрит на тебя.
Новобранцы пытались спать.
