пойманной мышью, перед тем как вонзить в нее когти.
– Кэролайн права. Ты должна поддерживать силы, – пробормотал он.
Грейс поднесла к губам ложку. Суп оказался холодным, и она едва подавила рвотный спазм.
– Простите, я неважно себя чувствую. Если не возражаете, пойду к себе.
Чем скорее закончится сегодняшний день, тем лучше. После встречи с адвокатами она чувствовала себя еще хуже, чем в тот день, когда береговая охрана сообщила ужасные новости. Весь свет только и говорит, что об этих идиотских деньгах! Можно подумать, ее интересуют эти деньги! Все, что ей нужно, – увидеть, как в дверь входит Ленни.
Но в дверях появилась горничная.
– Простите, что помешала, миссис Мерривейл. Пришел полисмен. Говорит, что у него срочное дело к миссис Брукштайн.
– Нет! Пусть уходит! – запаниковала Грейс. – Пусть придет утром.
– Не будь глупенькой, Грейс! – усмехнулась Кэролайн. – Это полиция, а не светский визит! Иди и поговори с ним.
– Кэролайн, пожалуйста! Я не могу!
Но хозяйка дома была неумолима:
– Мелисса, пригласите офицера. Передайте, что миссис Брукштайн сейчас придет.
Через несколько минут Грейс нерешительно вышла в коридор, ожидая увидеть агрессивно настроенного агента ФБР. Вместо этого ее приветствовал застенчивый молодой человек в мундире. При виде Грейс он вежливо снял шляпу. Грейс расправила плечи, почувствовав, как отпускает напряжение.
– Добрый вечер, офицер. Вы хотели меня видеть?
– Да, миссис Брукштайн. Я… э… принес новости. Это насчет вашего мужа. Наверное, вам лучше присесть…
Грейс задохнулась от счастья.
«Он жив! Ленни жив! Его нашли! Слава Богу! Ленни вернется, и все будет по-прежнему! Мы вернем свой дом и деньги, и никто больше не станет нас ненавидеть…»
– Миссис Брукштайн?
– О, все в порядке. Спасибо. Я целый день сидела. Вы говорили о каких-то новостях?
– Да, мэм.
Молодой человек опустил глаза.
– Простите, я обязан сказать это… сегодня днем на побережье Массачусетса сотрудник береговой охраны обнаружил тело. Нам кажется, что это останки вашего мужа, Леонарда Брукштайна.
Глава 8
Донна Санчес любила свою работу в городском морге, чего никак не могли понять друзья и родственники.
– Все эти покойники… Неужели у тебя мурашки по коже не бегут?
Донна только улыбалась.
Грузная пуэрториканка с жирными пальцами-сосисками и круглым тестообразным лицом, Донна выросла в большой шумной семье. Вне работы саундтреком к ее жизни служили детские вопли, звон бьющейся посуды, воющие автомобильные клаксоны, орущие телевизоры. Донна хорошо относилась к мертвецам, потому что они молчали. Городской морг на Кларксон-авеню в Бруклине был белым, чистым и аккуратным, что способствовало умиротворению.
Конечно, бывали
