в жёлтых шапках; насильственные крещения; сожжения на кострах за одно только подозрение в прозелитизме.
Особенно ранит его сердце напраслина, возводимая на евреев. С горечью пишет он об измышлениях в отравлении евреями колодцев, о том, что «довольно было одного слова: крестить, повесить!», и, конечно, об обвинениях в ритуальных убийствах. «Сии нелепые клеветы текли со всех сторон на несчастных евреев, – негодует Абрам, – дабы предать их всяким мучениям. Они занимались рукоделием и торговлею; их почитали богатыми, и знатное духовенство и дворянство нарочно возбуждало народ против потомков Авраамовых для того, чтобы по истреблении их захватить в свои руки всё ими приобретённое богатство». А в 1840 году на весь мир прогремел так называемый Дамасский навет – облыжное обвинение евреев в ритуальном убийстве миссионера патера Томаса. Но вот что примечательно: Соломонов, казалось бы, говорит о кровавых наветах на евреев в мировой истории, а вот выдержку приводит из сочинения современного отечественного писателя Николая Карамзина!
И слова эти неожиданно обретают злободневность. Ведь в России ещё свежа была память о Велижском деле по обвинению иудеев в умерщвлении мальчика Феди Иванова. В Отечестве Соломонова в тюремных норах годами томились десятки «потомков Авраамовых», а некоторые так и умерли в заключении. Оправдательный приговор вынесли только в 1835 году, благодаря усилиям сенатора Николая Мордвинова (1754-1834): он убедил Государственный совет в том, что в который уже раз «евреи пали жертвою заговора, жертвою омрачённых предубеждением и ожесточённых фанатизмом следователей». Однако государь Николай I изволил заметить, что «внутреннего убеждения», будто тайны крови у евреев не существует, у него «нет и быть не может», и «между евреями существуют, вероятно, изуверы или раскольники, которые христианскую кровь считают нужною для своих обрядов». Государь дал указание главе Департамента иностранных исповеданий Министерства Внутренних Дел Валерию Скрипицыну (1799-1874) подготовить секретную записку «Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», которая вышла анонимно в 1844 году, а затем сию антисемитскую поделку тиражировали миллионами копий под именем почтенного Владимира Даля (1801-1872).
Мысль Соломонова не могла не сосредоточиться на важнейшем вопросе, из-за коего напрягали умы многие деятели Гаскалы – соотношение христианства и иудаизма. Вообще-то, в пользу их сближения выступали практически все маскилы, но степень и градус желания разнились. Вот, к примеру, ученик Мозеса Мендельсона, известный берлинский просветитель Давид Фридлендер (1756-1834) дошёл до жизни такой, что предлагал евреям, при отсутствии в их городке синагоги, молиться в протестантской кирхе. Он написал памфлет в духе деизма, где, ни много ни мало, предложил ввести рационалистическую общую религию и готов был не только принять её сам, но и навязать немецким иудеям.
Сближение еврейской нации с христианским населением и её
