что ты проиграешь. Проиграешь этот бой. Ты поняла, что я ставил на твой проигрыш? Ты помнишь наш договор? Или тебе показать официальную бумагу?
– Нет, нет, теперь я вспомнила.
– Всё вспомнила?
– Кажется.
– Значит, ты помнишь, что в случае твоей победы, ты поступаешь в полное мое распоряжение. Вплоть до того, что…
– Что? Вы хотите на мне жениться?
– Я бы женился, если бы ты не пила так много. Но теперь это уже в другой жизни. Сейчас ты просто моя собственность. Моя Надежда.
– Более того: твоя последняя Надежда. И знаешь, я не против. Не хочу быть причиной твоего несчастья. Прости. Я забыла, что должна проиграть.
– Сегодня какое? – спросила Аннушка. Она сидела за одним столом с Грибоедовым. Так они договорились с владельцем ресторана Амба Булгаковым.
– Так мне легче будет забрать выигрыш, – сказал Грибоедов.
– Я не против. Можете даже нарядить ее тортом, – сказал Булгаков.
– Зачем?
– Вы будете смотреть на нее, и, еще не выиграв, радоваться. Ведь приз, который находится еще только в будущем, который вы еще только должны получить, уже рядом с вами, за одним столом. Как торт, перевязанный ленточкой. – Она и выглядела, как торт. Прага. Грибоедов так и обращался к ней. Натурально, без смеха:
– Прага. – Точнее, Прага со сливками. Ибо снизу, а именно ее тело было коричневым, как у негра, а сверху белая. В белом платье, как невеста, приготовленная к свадьбе. С рюмкой пока что Мартеля в руке. В случае победы своей боксерши Грибоедов обещал Хеннесси. Точнее, Хеннесси в результате окончательной победы. А именно, после второго боя. А сегодня Камю. Матовая бутылка с большой печатью. Я пила, ничего особенного. Хотя не исключено, что это была подделка.
Сегодня нельзя было запутаться:
– Выигрывать надо или проигрывать? – Ибо Грибоедов выставил свою боксершу, а Афанасьевич свою. И это была… Это была дама с желтыми орхидеями. Это была Марго.
– Ужас, – сказала Прага – так ее пока что называл Грибоедов.
– Да?
– Нет.
– В чем да, и в чем нет?
– Она похожа на Анну Каренину.
– А в чем нет?
– Она никогда не бросится под поезд.
– Почему?
– У нее семь детей. Кто их будет водить в детский сад, спрашивается?
– У Анны Карениной был только один ребенок. Кажется, его звали Алексей.
– Ну, она-то выглядит, как будто у нее детей намного больше. Я даже не уверена, что она хоть когда-нибудь видела боксерские перчатки. Ее сейчас изобьют до полусмерти. Кстати, кто у нас там?
– У нас?
– Хорошо, у вас. Если вы не считаете меня своей – дело ваше. Проиграете.
И вышла неизвестная Михаилу боксерша.
– Кто это? – спросил он метрдотеля. Его звали Берлиоз. Почему?
