было.
– Что значит – всё, что было?
– Всё, что было нажито непосильным трудом.
– Ага. Значит, что-то еще осталось. – Ибо: не все же было нажито непосильным трудом. Что-то досталось легко. Как Манна Небесная евреям. Что означало:
– Довольствуйся легкой победой!
– У меня плохое предчувствие, – сказал он Марго, которая уже в бальном платье сидела рядом. – Надо было выступать тебе.
– Я устала, любимый. Ты в курсе, что значит, провести удар Лемана?
– Что?
– Это то же самое, как лазить по звездам и стирать с них пыль.
– Звездную пыль? – решил уточнить парень.
– Разумеется.
– И это трудно?
– Разумеется. Ты протирал когда-нибудь лампочки? Так вот это еще труднее. Также трудно, как лечить туберкулез. Кох открыл свою палочку когда? Давно. А толку? Никакого. Оказалось, что многим палочкам по барабану все враждебные атаки. И более того, пока их определишь, проходит еще два месяца. За это время человек, больной туберкулезом, заражает еще десяток людей. Многие даже не знают, как пользоваться лекарствами. А как их обучишь? Вон до сих пор яблоки не могут выращивать, чтобы их могли есть люди. Так – слово на букву х – какая-то для скота да для барматухи. А ведь все известно, сколько в них должно быть сахара, а сколько кислоты. Люди не умеют хранить даже капусту и морковь. А тут:
– Туберкулез! – Это очень трудно. Хотя вроде бы всё ясно. Между прочим, я думала, что его давно вылечили.
теперь мне ясно – нет.
– Неужели провести удар Лемана так же трудно, как вылечить туберкулез? – удивился Булгаков, и даже записал это в маленький блокнот.
– Тому, кто делает это часто, может, и нет. Но я думала, что уже забыла его.
– До завтра ты сможешь восстановиться?
– До пятницы? – переспросила Марго.
– Не до пятницы. Я хотел завтра закончить это дело.
– Побыстрее хочется стать богатым?
– Разве я уже им не был?
– Тогда еще хуже. Хочется все вернуть, чтобы…
– Чтобы?
– Чтобы опять проиграть!
– Значит, завтра ты выступать не сможешь?
– К сожалению, нет. Я уже расслабилась. Ты любезно купил мне Хеннесси.
– А я уже помолился.
– Помолился за вчерашний день?
– Почему? Почему ты так подумала?
– Сегодня нельзя молиться.
– Разве? Впрочем, ты права. А ты знаешь, как я молюсь?
– Как?
– Шифровкой. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин. Груша, яблоко, апельсин!
– Фантастика! С какой стати? Тебе приснился сон?
– Да, ты права, мне приснился сон, как надо молиться. Жаль, что я забыл, почему так надо делать. Вероятно, это была какая-то шифровка.
– Кстати,
