тряпочкой паутину со старинных бронзовых часов, старик трясущейся рукой нащупал висевший на груди под жилетом ключик и, вставив в скважину, с видимым усилием стал заводить часы. Проснувшись от вековой дрёмы, механизм задрожал, стукнул один раз, другой, закачал маятником и пошёл, застучал, всё ускоряя бег, наполнив комнату призрачной жизнью, словно придав смысл и полинялым в жёлтых пятнах обоям и разностильной, будто собранной на московских свалках мебели. И эхом завибрировали в такт часам блёклые небеса:
Время спешит
Время спешит
Время спешит
Сверим часы
Сверим часы
Сверим часы
Время спешит…
Фрагмент 8
«Может ли быть такое? – тонкими пальцами она осторожно разворачивает свиток, – да, это та самая книга, я помню. А впрочем, нет. Книги никогда не бывают теми же. Мне никогда не доводилось дважды читать одну и ту же книгу. Это как с людьми, они всё время меняются! Один Пол Тианский всегда тот же. Всё время юродствует. Кстати, знаете, как он потерял глаз? Нет? Однажды Пол заснул, а проснулся уже одноглазым, просто половина его осталась на той стороне. Не боитесь?
Да, помнится, я читала похожую книгу. А не Вы ли мне тогда её приносили? Кажется, тогда Вы были монахом и носили бороду.
Хотите, чтобы я её прочла? Нет, я и так хорошо помню ту, старую. Будет жаль, если это всё же окажется не она».
И женщина в синем застывает, словно унесённая воспоминаниями. Её губы шепчут неслышимые слова, и кажется, будто она читает заклинания.
Текст 10.
Возможно, эта кошка принадлежала какому-то прежнему жильцу. По привычке она иногда заходила домой через форточку. Её чёрный силуэт внезапно появлялся в проёме, иногда застывая там надолго – на пять минут, на десять. Кошка словно решала, стоит ли заходить, тревожить былые воспоминания. Но потом всё-таки заходила, безмолвно обходила углы, усаживалась на тумбу и грезила.
Он оставлял ей поесть, но гладить себя кошка не разрешала, видимо, считая это проявлением фамильярности.
Евгений поселился здесь, чтобы исчезнуть. Нет-нет, не для того, Боже упаси, чтобы скрыться от преследователей. Просто со временем знакомые стали его тяготить. Всё больше энергии уходило на то, чтобы улыбаться и смеяться в нужных местах. Он уходил осторожно, постепенно перерезая ниточки, связывающие его с внешним миром. Три месяца он просто тихо выцветал. И когда он, наконец, исчез, никто не удивился.
Он выбрал этот городок совершенно случайно. Он здесь никогда не жил, не имел ни родственников, ни знакомых. Только однажды, много лет тому назад, был здесь на экскурсии и, глядя с высоты городища на пёстрые заплатки крыш, подумал: «Когда-нибудь я здесь поселюсь». Когда к нему приходили такие случайные мысли, он чётко фиксировал их и уже не забывал. Они хранились в особом чуланчике его обширной памяти. И когда
