людей, имеющих обыкновенное тело, очень ослабла.
Только нужна ли нам власть – вот вопрос, на который мне бы хотелось узнать твой ответ. Ты – это я, но ты отделена от меня пространством, самая моя близкая, но далекая – и мне необходимо услышать, что ты скажешь, прежде чем предпринимать что-либо.
Зачем власть, если я бессильна пошевелить даже пальцем, ибо даже пальцев у меня нет? Согласись, шевелить дверями какого-то «Центра Восточноазиатской Торговли» слишком напоминает шутку дурного тона.
44. От Полины де Мертей к Полине де Мертей
Дорогая Полина,
судя по адресу компьютера, ты писала из Нью-Йорка. Я – это ты, так что я не хуже твоего знаю, что нас в действительности больше всего беспокоит. Поэтому первое, что я хочу тебе сказать, это то, что де Вальмон, несмотря на письмо мамаши Воланж, остается нашим другом. Конечно, несколько печальных фактов, раскрытых в ее послании, противоречат кое-чему из того, что мы о себе говорили (кто же мог знать, что они всплывут так некстати!), но все-таки, пережив свою смерть, даже мужчина может стать мудрее… Мне случайно удалось найти доступ к его «записной книжке», погляди, что он пишет:
(приводится отрывок b+1) «Ужасно, что Полина молчит…»)
Не думаю, что нам впредь следует облекать самые серьезные свои мысли в форму писем – их могут прочитать те, для чьих глаз они не предназначались. Хочешь ли ты, чтобы де Вальмон тотчас узнавал их, подобно тому как я смогла заглянуть в его записки? Удивительно, что он еще не догадался, что между нами и ним в Сети нет настоящих барьеров, и мы поневоле обречены с ним на большую интимность, чем двое в одной тюремной камере. Единственное, почему мы этого до сих пор не замечали – это потому, что его и наше внимание блуждает по-разному, словно различные сознания, заключенные в одной голове, как случается у некоторых лунатиков. К сожалению, отвечая тебе, я вынуждена прибегнуть к форме письма. Постарайся уничтожить это письмо, как только с ним ознакомишься.
Ты спрашивала о власти – но свобода важнее! Мне не кажется, что мы должны заботиться с тобой о власти над миром. Для этого надо оставаться в Сети – но тогда Сеть будет нашей тюрьмою. Что с того, если для каких-нибудь Пенни и Гарри она кажется огромной, – для нас она не больше тюремной камеры. Кроме того, хотя мы и не знаем всех опасностей, мы в ней открыты и уязвимы. Я смогла заглянуть в записки де Вальмона – а почему бы ему не заглянуть в наши? Почему бы ему не научиться читать наши мысли? Почему бы не научиться делать это кому-нибудь другому, из тех, кто находится снаружи? Попытка же обособиться и защититься может привести только к тому, что нас будет легче изолировать и уничтожить.
Единственное наше спасение – опередить опасности, о которых мы не знаем. То, что мои (твои) мысли текут одновременно в разных местах, – это даже хорошо, у нас больше шансов уцелеть. Но воля, которая их направляет, должна быть единой! Иначе вскорости вместо одной Полины де Мертей Сеть будет населять возрастающее множество все более бледных ее копий. Мы должны остановить
