мне не сесть возле них? Когда я встречу у себя таких, как эти двое, что похожи на две луны?»
И шейх Ибрахим подошел и сел в конце портика, и Нур ад-Дин Али сказал ему: «О господин, заклинаю тебя жизнью, подойди к нам!» – и шейх Ибрахим подошел. И Нур ад-Дин наполнил кубок и, взглянув на шейха Ибрахима, сказал: «Выпей, чтобы посмотреть, какой у него вкус!» – «Сохрани Аллах! – воскликнул шейх Ибрахим, – я уже тринадцать лет ничего такого не делал!» И Нур ад-Дин притворился, что забыл о нем, и выпил кубок и кинулся на землю, показывая, что хмель одолел его.
И тогда Анис аль-Джалис взглянула на шейха и сказала ему: «О шейх Ибрахим, посмотри, как этот поступил со мной», – а шейх Ибрахим спросил: «А что с ним, о госпожа?» И девушка отвечала: «Он постоянно так поступает со мною: попьет недолго и заснет, а я остаюсь одна, и нет у меня собутыльника, чтобы посидеть со мною за чашей, и некому мне пропеть над чашей». – «Клянусь Аллахом, это нехорошо!» – сказал шейх Ибрахим (а его члены расслабли, и душа его склонилась к ней из-за ее слов). А девушка наполнила кубок и, взглянув на шейха Ибрахима, сказала: «Заклинаю тебя жизнью, не возьмешь ли ты его и не выпьешь ли? Не отказывайся и залечи мое сердце». И шейх Ибрахим протянул руку, и взял кубок, и выпил его, а она налила ему второй раз, и поставила кубок на подсвечник, и сказала: «О господин, тебе остается этот». – «Клянусь Аллахом, – ответил он, – я не могу его выпить! Довольно того, что я уже выпил!» Но девушка воскликнула: «Клянусь Аллахом, это неизбежно!» И шейх взял кубок и выпил его, а потом она дала ему третий, и он взял его и хотел его выпить, как вдруг Нур ад-Дин очнулся, и сел прямо, и сказал: «О шейх Ибрахим, что это такое? Разве я только что не заклинал тебя, а ты отказался и сказал: «Я уже тринадцать лет не делал этого»?» И шейх Ибрахим отвечал, смущенный: «Клянусь Аллахом, я не виноват, это она сказала мне!» – и Нур ад-Дин засмеялся.
И они сели пить, и девушка сказала потихоньку своему господину: «О господин, пей и не упрашивай шейха Ибрахима пить, я покажу тебе, что с ним будет». И она принялась наливать и поить своего господина, ее господин наливал и поил ее, и так они делали раз за разом, и шейх Ибрахим посмотрел на них и сказал: «Что это за дружба! Прокляни, Аллах, ненасытного, который пьет, в нашу очередь! Не дашь ли и мне выпить, брат мой? Что это такое, о благословенный!» И они засмеялись его словам так, что опрокинулись на спину, а потом они выпили, и напоили его, и продолжали пить вместе, пока не прошла треть ночи. И тогда девушка сказала: «О шейх Ибрахим, не встать ли мне, с твоего позволения, и не зажечь ли одну из этих свечей, что поставлены в ряд?» – «Встань, – сказал он, – но не зажигай больше одной свечи», – и девушка поднялась на ноги и, начавши с первой свечи, зажгла все восемьдесят, а потом села. И тогда Нур ад-Дин спросил: «О шейх Ибрахим, а что есть у тебя на мою долю? Не позволишь ли мне зажечь один из этих светильников?» И шейх Ибрахим сказал: «Встань, зажги один светильник и не будь ты тоже назойливым». И Нур ад-Дин поднялся и, начавши с первого, зажег все восемьдесят светильников, и тогда помещение заплясало.
