люди убеждены, что их внуки лучше и умнее их детей. Может это и есть подсказка к понятию смысла перерождения славянина-язычника, который должен перерождаться до той поры, пока не станет равен богам, поскольку в славянской мифологии боги давали людям пример собой и призывали следовать этому примеру, постоянно находясь рядом с человеком.
Приглашение человека к богоподобию и подтверждение этой возможности и даже необходимости в языческом мировоззрении можно найти в сохранившихся заговорах, в которых целитель приказывает своей силой болезни уйти. А если рассматривать болезнь как проявление действия вредоносных существ (по своей сути богов), то предложенная версия имеет под собой почву.
Второй вопрос: а где же обитает душа во время своих путешествий между перерождениями? Раз есть перерождение, то должно быть описание мест, где может проявиться душа умершего.
Следы этого «места» очень часто указываются в народных славянских сказках. Это тридевять (27) царств. По текстам сказок явственно видно, что во всех этих царствах живут такие же люди, говорящие на этом же языке, имеющие такой же быт и веру.
Число «тридевять» упоминается впервые еще в IX веке и связано с божествами, которым поклонялись славяне, – «берегинями». Следовательно, можно говорить, что каждая из берегинь является своеобразным богом-хранителем царства. Отсюда, видимо, и «мать сыра земля».
В народных представлениях берегини были тесно связаны с водой и наиболее часто – родниками, особенно если те имели целебные качества. Эти родники можно условно разделить на три вида: по способу вытекания, и по девяти качествам воды, то есть возможностью исполнения разных просьб, вытекающим из нее. (вставить таблицы про родники)
Опять число «трижды девять».
Опираясь на вышеописанное, можно предположить следующие цель и схему перерождения славянина:
1. Славянин не безупречен, и после смерти он должен осознать свой опыт прошедшей жизни.
2. Перерождаясь в определенном мире славянского мироздания, он убирает все мешающее ему стать равным богам.
3. Перерождения заканчиваются только тогда, когда эта цель достигается.
Налицо полное отсутствие всяческих противоречий между различными теориями, имеющимися в других системах. Однако автору кажется несомненным преимуществом близость мировоззрения наших предков нашим сегодняшним представлениям и целям существования.
Зачем искать противоречия там, где разумно найти преемственность? И не отдаляемся ли мы от истины, когда начинаем спор о том, кто первый ее открыл?
Автор предлагает соединить видимое и невидимое, увидеть связь между этим в тех местах, где это видит всякий – и святой, и грешник. И если отрицать род как основу всего, что нужно знать человеку, за что он может держаться в этой жизни, – то что тогда истинно вообще?
Родовые проклятья и благословения
На благополучие рода, его жизнеспособность и процветание
