В этом и состоял наш компромисс. Мы заботились друг о друге в меру своих возможностей, ну, или использовали друг друга в меру своей испорченности, кому как больше нравится. Главное, что мы обе были довольны сложившейся ситуацией.
– Тетя Соня чудесная бабулька, но она очень озабочена тем, что я ни с кем не встречаюсь, – выдавил наконец из себя Никита Максимович, прерывая мои вкусные воспоминания.
Я хотела было ляпнуть что-то нелицеприятное, но в последний момент прикусила язык.
– Она наверняка увидит вас, не могли бы вы… – Никита вконец сконфузился и сник.
– Что я должна сделать, Никита Максимович? Пока я на вас работаю, я могу делать все, что идет вам на пользу, в пределах законов, разумеется. Можете не стесняться в просьбах.
– Не могли бы вы… – Никита нервно сглотнул. – Не могли бы вы позволить ей сделать определенные выводы из вашего посещения моей квартиры? – на одном дыхании произнес он.
Я отдала должное постановке вопроса. От меня не требовалось лгать, нужно было только в определенный момент прикусить язык и промолчать.
Я улыбнулась, Никита неправильно понял и покраснел. А я подумала о том, что он, как и я, не хочет доводить престарелую соседку до инфаркта. Я же говорю, рыцарь. Это еще больше расположило меня к нему. Как-будто можно расположить еще больше….
– Дело в том, что она знакома с моей бабушкой… ну, вы понимаете… Она считает своим долгом приглядывать за мной.
– Понятно. – Я поджала губы, чтоб сдержать ухмылку. – Приглядывать и докладывать.
– Нет, ну правда, если вам не тяжело… Просто она вас все равно заметит, а мне не хотелось бы потом объяснять бабушке ваш визит в пустую квартиру. Ну, или скажите, что вы жена моего друга. Только не правду, пожалуйста.
– О том, что вы в больнице, можно говорить?
– Учитывая то, что мы немыслимо шумели, и потом милиция… Думаю, да, об этом говорить можно, и даже нужно… но…
– Но осторожно. Я вас поняла, Никита Максимович. Сделаю все в лучшем виде.
Я кивнула. Для пущей убедительности.
Он еще раз умоляюще на меня посмотрел.
– Я же говорю, что в лучшем виде. Вам не придется потом краснеть и, заикаясь, придумывать оправдания.
Никита Максимович сверкнул радостной улыбкой, от которой сладко засосало под ложечкой.
Этот мужчина явно недооценивает силы своего взгляда и улыбки тоже. Я еле устояла на ногах, коленки привычно подкосились, а из глубин моего естества взметнулась очень возбужденная женская суть. Кто-то должен ему сказать, что нельзя так улыбаться женщинам.
Кто? Ты? Спросил внутренний голос.
Нет, я не найду в себе сил, грустно ответила я сама себе.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не вызвать у вашей тети Сони излишнего любопытства или далеко идущих выводов, – услышала я свой голос и поймала еще одну радостную улыбку.
– Спасибо.
