умелыми методами. Иногда можно было заставить их следовать по нашему направлению, но нельзя было давать им понять наши мотивы. Иногда мы все раскрывали так, чтобы у них не возникало подозрений, после чего мы могли развеять их воинственное беспокойство. Иногда мы устраивали для них приемы и развлечения, после которых они испытывали чувство признательности. А в другое время мы демонстрировали им свое доверие и широту своей души, считая, что нет особой необходимости углубляться в мелкие дискуссии с ними, в результате чего нам удавалось получить их поддержку в конкретном вопросе»[86].
Результатом сочетания двух факторов – западных превосходящих сил и китайских психологических уловок – стали разработанные Ци Ином и Поттинджером два договора: Нанкинский договор и дополнительный Боугский договор[87]*. Уступалось больше сеттльментов, чем по Чуаньбиской конвенции. Договор в результате получился очень унизительным, хотя условия были менее жесткие, чем Великобритания могла бы навязать благодаря сложившейся военной ситуации. Предусматривалась выплата Китаем контрибуции в размере 6 млн долларов США, уступка Гонконга и открытие пяти прибрежных «договорных портов», где Западу разрешалось устраивать поселения и вести торговлю. Договором успешно демонтировалась «Кантонская система», при помощи которой китайский двор регулировал торговлю с Западом и ограничивал ее ведение только группой торговцев, наделенных специальной лицензией. Нинбо, Шанхай, Сямэнь и Фучжоу дополнительно включили в список договорных портов. Англичане обеспечили себе право устанавливать постоянные представительства в портовых городах и вести прямые переговоры с местными властями, минуя двор в Пекине.
Англичане также приобрели право осуществлять юрисдикцию над своими соотечественниками, проживающими в китайских договорных портах. На практике это означало, что иностранные торговцы опиумом подпадали под действие законов и правил своих собственных стран, а не китайских. Этот принцип «экстерриториальности», в то время входящий в число ряда других, менее противоречивых положений договора, в будущем стали рассматривать как главное нарушение китайского суверенитета. Однако поскольку о европейской концепции суверенитета в Китае и не слышали, экстерриториальность стала символом того времени, свидетельствующим не столько о нарушении норм законодательства, сколько о падении императорской власти. Такое «урезание» Небесного Мандата привело к серии внутренних волнений.
Английский переводчик XIX века Томас Медоус отмечал, что большинство китайцев сначала не оценили последствий Опиумной войны на длительную перспективу. Они называли уступки воплощением в жизнь традиционного метода поглощения и изматывания варваров. «Огромное тело страны, – полагали они, – может воспринимать прошедшую войну как мятежное нашествие одного из варварских племен, которое, сидя в безопасности на своих мощных кораблях, напало и захватило некоторые места на побережье, им
Там же. С. 38. См. также Hsu,
По названию узкого пролива в дельте реки Жемчужной под названием Хумэнь, или Ворота тигра, при ее впадении в Южно-Китайское море, вблизи города Гуанчжоу (В российской историографии дополнительный договор к Нанкинскому договору 1842 года называют Хумэньским договором 1843 года – западные наименования: Боуг, или Бокка тигр). Одним из берегов этого пролива является упомянутый ранее остров Чуаньби. –
