познакомиться толком, меня зовут Торн, – и парень, сняв перчатку, протянул руку Роме.
– Рейм, – смирившись с новым именем, сказал тот.
– А имя, данное тебе, все-таки помнишь? – удивился Торн.
– Это я ему напомнила, – сказала Эмбер.
– А-а, ну тогда понятно. Кстати, а где Миттэр?
– Сейчас подойдет, – сказала Ленор и, встав на цыпочки, посмотрела куда-то поверх голов.
– Увидела? – спросила ее Эмбер, но та, посмотрела на нее недоброжелательно. – Не переживай, если сказал, что придет, значит придет. Я удивлена, конечно, что вы не вместе.
– Эмбер, – вздохнула Ленор. – Мы немного повздорили перед выходом, ну я и вышла без него.
– Что-то серьезное? – спросила ее подруга.
Но та перевела взгляд на меня, потом на Эмбер и отвела подругу в сторону, со словами извинения.
Они остались вдвоем с Торном. Его имя, как и имена всех остальных, были очень странными, и Рому это интересовало, поэтому для поддержания беседы он решил задать этот вопрос.
– Видишь ли, мы немного своеобразная субкультура. У нас приняты метафорические имена, имена из книг и кино, которые имеют отношение к готике, имена, созвучные с твоим родным именем, как, например, в твоем случае.
– А что означают они у вас?
– Ну, например, Ленор – ее так называли за небольшой рост и миловидную внешность, как в том мультфильме «Ленор – маленькая мертвая девочка», Эмбер – значит «угасающие угли», любит ароматические палочки, много курит, была в Индии и ходила по раскаленным углям.
– Очень интересно, – сказал Рома.
– Красиво?
– Да, красиво и необычно.
– Имя Миттэр, сокращенное от Миттэрнахт. Что с немецкого означает «Полночь» – занимался оккультизмом, в основном проводил ритуалы именно в полночь.
– А ты, Торн?
– Торн – значит терновник, шипы и розы. Представляет обратную, философскую сторону красоты.
– А почему именно Торн?
– Я выращиваю кустовые розы и кактусы, а в террариуме у меня живет скорпион, тоже с жалом.
– А настоящие имена?
– Их мы не называем.
– Понимаю, – сказал Рома, покачав головой.
– И что, все-все готы так…
– Нет, все разные, есть и Миши, и Пети, и Ксюши. У нас в Москве была одна Ксения, правда, потом все-таки стала Ксенобией.
– Для меня пока это слишком, но думаю, привыкну.
– Я тоже так думаю, что привыкнешь.
Как раз к концу этого самого разговора пришли девушки. Только они подошли, как Ленор сразу же побрела куда-то вперед.
– Миттэр! – сообщила Эмбер. – Это ее молодой человек.
Вскоре Ленор вернулась с юношей, в черном старинном фраке и рубашкой с жабо. Его белые волосы были завязаны
