сделал несколько махов, не переставая поучать:
– В замах идешь – силу отпускай, не трать попусту. А вниз повел – на себя резче прими. Тогда коса сама и срежет и уберет.
– Иди, покурим!.. – позвал Иван. – Слышь, Сергей!..
– Не заработал еще! – отозвался Сергей, вновь становясь на место. – Докошу – покурю.
– Не гони, – сказал шкипер. – Здесь призов не дают.
Покурив, они снова взялись за косы, и вскоре Михалыч догнал Сергея. Они почти не разговаривали: пройдя гон, возвращались, курили, отбивали косы и снова шли косить. Выбившись из их ритма, Сергей так и остался в одиночестве. Теперь он и косил один, и курил один, с каждым заходом ощущая, как наливается усталостью отвыкшее от таких нагрузок тело.
Взошло солнце. Косцы разделись до пояса: комары щадили в работе, атакуя только на перекурах. Зато пестрый злой овод все чаще жалил потные спины.
Женщины развели костер. Паша готовила завтрак, а Еленка и Лида уже сгребали осоку в копны, чтобы она зря не мокла в воде.
– Завтракать, мужики!.. – крикнула Паша.
Косцы враз остановились, обтерли мокрые косы и воткнули держаки в топь. Только Сергей продолжал косить. Шкипер подошел, положил руку на его голое потное плечо:
– Отдышись, парень.
– До кустов дойду…
– Весь день впереди. Намахаешься.
Сергей покорно воткнул косу и пошел к костру, чувствуя, как плывет и качается под ногами топь. У опушки Вася и Михалыч умывались в глубокой луже.
– Ополоснись, Серега, – сказал Вася. – Сразу посвежеет.
Сергей подошел, нехотя зачерпнул пригоршню холодной желтой воды, протер лицо.
– Зла мужицкая работка? – улыбнулся Михалыч.
– Приспособится, – сказал Вася. – Тут хитрости нету.
– Есть хитрость!.. – возразил Михалыч. – В городе все быстрей норовят, все наскоком, все нахрапом. Нетерпеливые вы. А у нас так нельзя, не-ет, нельзя! У нас силу сберечь надо. Но – умеючи, умеючи, значит. Вот это и есть мужицкая хитрость.
Паша сварила ведро картошки с тушенкой, и они начисто выскребли ведро, напились чаю и сразу вернулись на недокошенные полосы.
– Ну, мужики, до обеда должны все скосить, – сказал шкипер. – Если осилим – значит, выхватим это сенцо у бога из самой запазушки.
– Не у бога, а у колхоза имени Первого мая, – улыбнулся Вася.
– Сроду здесь колхоз не косил и косить не будет, – сказал Иван. – А траве зря пропадать не положено.
Солнце вставало все выше, топь звенела полчищами слепней. От болота поднимался пар, пот струйками тек по спинам косцов; они все чаще отходили к опушке, где бил родник, и пили холодную желтую воду.
– Как нога? – спросил шкипер. – Отдохнул бы.
– Ничего. – Иван сполоснул лицо, улыбнулся: – Погодка-то, а? Как заказанная…
Он врал, когда улыбался. Ногу ломило до пояса, он давно уже косил, стараясь не опираться
